Я молча кивнул. Не знал что ответить.
– Давайте поменяемся: я посижу, а вы поспите.
– Не нужно. Ты – ребенок.
«Не на табурет же ее посадить».
– Я не ребенок! Мне почти шестнадцать. Просто я худая и низкая. Я в школу в восемь лет пошла… И мама меня уже родила в мои годы. Вот так.
– Ходишь в школу, значит – ребенок.
Неожиданно Алинка выскользнула из-под одеяла. Мелькнув острыми коленками, бросилась ко мне, ухватила за руку.
– Идите на кровать, – сказала девочка.
Потянула на себя, не отпускала.
– Я не могу тебя оставить на табурете, – пробормотал я. – Тебе завтра в школу.
– И вам в школу.
– Я взрослый.
– А мы вместе ляжем. Мы поместимся. Я в стенку втиснусь, и вам будет место.
***
Я не решался.
Я еще подыскивал слова, чтобы возразить, но тут услышал знакомый шепоток за левым ухом:
«Иди…» – ворковал голос.
«Нельзя!» – упирался я, как и в прошлый раз, с «Декамероном».
«Нельзя… – соглашался шепот, – но если очень хочется…».
«Мне совсем не хочется! Она…».
«Она похожа на девочку из твоей мечты…» – шелестело в левом ухе.
«Она – школьница!» – злился я, понимая, что соглашусь.
«Ты и вправду не хочешь к ней? Она сама просит…».
«Нет!».
Алинка не отставала: обхватила мою безвольную руку горячими ладошками, пытаясь поднять с табурета; приговаривала, что нельзя спать сидя, а на кровати места – хоть отбавляй.
«Иди…» – не унимался голос.
Я пошел.
Было тревожно и сладко от чего-то недозволенного, не совсем хорошего.
Не раздевался. Так и лег в спортивках и футболке.
Глава девятая
Ретроспектива: осень 1992 года, Киевская область.
(продолжение)
***
Сначала мы лежали поразно.
Я даже трусливо вдавил между нами одеяло, чтобы не касаться друг друга.
Алинка действительно вжалась в стенку, а я примостился на противоположном краю кровати, на металлическом уголке, к которому крепилась сетка.
Я замер. Было неудобно, уголок впивался в ребра, но я не мог отодвинуться, поскольку скатился бы на середину кровати по обвисшей сетке.
Из коридора доносился басовитый хохот и визг пьяной Варьки. В беспокойном сумраке тикал будильник.
Алинка замерла у стенки, даже, казалось, не дышала.
Я боялся шевельнуться и не знал, сколько это будет продолжаться. Если так пройдет вся ночь, то лучше бы я на табурете пересидел, склонившись головой на стол.
«Завтра у меня первый урок, и буду выглядеть, как…».
Алинка двинула затекшей ногой. Сетка колыхнулась. Мы разом скатились в уютную впадину.
Я чувствовал, как мое деревянное тело прижалось к Алинкиному, мягкому и теплому.
