Макдональд подтвердил Паскевичу достоверность этих данных, хотя и жаловался при этом, что турки перехватывают его курьеров из Константинополя162. Грибоедов заметил Паскевичу, что Макдональд пытается отвести от себя подозрения в соучастии в происках ванского паши, если они были на деле, и одновременно вместе с Аббас- мирзой запугать Паскевича для того, чтобы заставить русскую делегацию заключить мир, не дожидаясь денег из Тегерана163, о чем наследный принц неоднократно просил русского главнокомандующего164.
После прекращения перемирия Аббас-мирза в течение нескольких дней радостно сообщал Паскевичу о высланных из Тегерана деньгах, но каждый раз эти сообщения оказывались ложными165. Наконец, 15 декабря капитан Вольховский недалеко от Тегерана встретил первый транспорт – 83 вьюка содержали 1.494.000 туманов166.
17 декабря Паскевич получил письмо от шаха, где сообщалось, что деньги высылаются с Мирза-Аболь-Хасан-ханом, которому поручается вести переговоры для заключения мира167. Грибоедов доказывал членам русской делегации, что шах не признает соглашения, заключенного в Дех-Харгане, и с помощью министра иностранных дел пытается навязать новые переговоры, чтобы выиграть время накануне русско-турецкой войны.
Эти предположения подтвердились. 20 декабря Вольховскому объявили, что деньги будут отданы русским только после того, как их войска уйдут из Ирана168. Возражая против этого, Вольховский заметил, что Паскевич не уверен в том, что деньги будут уплачены после ухода войск и что если Аболь-Хасан-хан с такими предложениями поедет в Дех-Харган, то война будет неизбежна. Опасаясь русского продвижения в глубь Ирана в случае продолжения войны, а также для того, чтобы обеспечить официальное посредничество Англии на переговорах, Макнейл поддержал возражения Вольховского, а потом от имени своего правительства объявил о готовности получить у шаха первые пять куруров, доставить их в Тавриз и после того, как русские войска перейдут Аракс, передать эти деньги Паскевичу169. Надо полагать, что Макнейл и Мирза-Абдул-Вахаб действовали сообща. Во всяком случае, после этой встречи Макнейл не без основания мог считать, что посредничество Англии на русско-иранских переговорах является совершившимся фактом и по крайней мере гарантировано опасением шаха, что русские могут и не уйти из Ирана после получения контрибуции170.
22 декабря в дипломатической канцелярии Паскевича было разработано два варианта («предположения») дальнейшего поведения русской делегации в Дех-Харгане. По первому варианту предполагалось подписать договор, не ожидая взноса первых куруров контрибуции, оставить оба экземпляра у английского посланника до выплаты Ираном контрибуции, а самим разъехаться и ожидать приезда иранского министра иностранных дел. По второму варианту предлагалось подготовить договор для подписания и дожидаться приезда Мирза-Аболь-Хасан-хана. Предложения предусматривали и другую уступку иранцам. Решительно возражая против этих предложений, Грибоедов указал, что «если разъехаться без подписания трактата, то это и сейчас можно сделать и чем скорее, тем лучше… Перемирие уже слишком продолжается», и «если рассчитывать время в смысле персиан, то перемирие надлежит заключить на шесть, на десять, на сто лет». Грибоедов заметил еще, что «после победы на войне русские делаются посмешищем побежденного неприятеля» и потому настаивал на разрыве, который «не отдалит, а ускорит присылку денег» и предлагал не вести никаких переговоров с Мирза-Аболь-Хасан-ханом
