– Иди и обними его, – мягко сказал он.
Со скованными руками Эммет мог только наклониться и позволить Джексону обнять себя.
– Не все так плохо. Мы заключим сделку, и я выйду прежде, чем ты это поймешь.
– Надеюсь, – ответил Джексон, сжимая отца в объятиях.
Эммет отстранился. Он благодарно улыбнулся отцу.
– Спасибо.
– Нет проблем, – ответил папа, открывая дверцу внедорожника.
Кольт уже был с другой стороны и помог Эммету скользнуть на сиденье. Как только Эммет оказался внутри, Реми закрыл дверь. Он сердито покачал головой, прежде чем запрыгнуть на водительское сиденье.
Папа снова повернулся ко мне. Я никогда не видела, чтобы он так злился на меня.
– Я попрошу твою мать приехать и забрать тебя. Встретимся у нее дома. – Затем он забрался на пассажирское сиденье, когда Реми завел мотор. Прежде чем закрыть дверь, он сказал: – Нам нужно о многом поговорить.
О боже, это было очень, очень плохо! Что заставило меня попытаться помочь Эммету Маршаллу сбежать? Одно дело утаивать информацию, но на самом деле тайком вытаскивать его через черный ход Института Брандвайна...
Я вздрогнула.
Когда огни машины исчезли вдали, Джексон повернулся ко мне. Прежде чем я успела возразить, он покачал головой.
– Все в порядке, Джулс. Я знаю, что ты сдержал свое слово, и я благодарю тебя за это. Мне лучше вернуться. Я должна придумать какое-нибудь оправдание Эвану, почему папа ушел.
Потом мы с Уайаттом остались одни. Ночные эмоции обрушились на меня, и слезы застилали мне глаза. Когда Уайатт шагнул вперед, я покачала головой.
– Ты дал мне слово.
– Я знаю, что сделал это. И клянусь тебе, я не имею никакого отношения к их появлению сегодня вечером. Это должен был быть кто-то другой.
– Я доверяла тебе, Уайатт.
Его лицо затуманилось от гнева.
– Черт возьми, Джулс, почему ты мне не веришь? Разве я когда-нибудь давал тебе хоть одну причину не доверять мне?
То, что он сказал, имело смысл, но в то же время он был единственным человеком, который знал о танцах и возможности присутствия Эммета.
– Просто оставь меня в покое, – пробормотала я. Увидев его оскорбленное выражение лица, я повернулась и пошла прочь.
Глава 20
Когда я завернула за угол здания, мои ноги стали резиновыми и больше не могли меня поддерживать. Спотыкаясь, я добралась до одной из железных скамеек и рухнула. Пока я судорожно дышала, то отчаянно пыталась успокоиться. Папа меня ненавидит. Мальчики меня ненавидят. Уайатт предал меня. Эти слова эхом отдавались в моей голове, и мне было трудно взять себя в руки. По моим щекам текли горячие слезы.
