Мои брови удивленно изогнулись.
– Сказал мне что?
Большая Мама погрозила папе пальцем.
– Я уже две недели говорю тебе, что ты должен сказать Джулиане правду, но ты меня слушал? Нет, конечно, нет. Теперь тебе придется пойти и сказать ей об этом сегодня вечером? – Она покачала головой, развязывая свой желтый клетчатый фартук. – Ну, я не собираюсь в этом участвовать.
Когда она выскочила из комнаты, дедушка поднялся со стула. Он кивнул серебряной головой мальчикам, и они послушно последовали за ним.
Как только мы остались одни, я скрестила руки на груди и бросила взгляд на папу.
– Почему у меня такое чувство, что сейчас я получу какие-то действительно дрянные новости?
Он вздохнул.
– Джулс, я разговаривал с твоей матерью...
Тихий вздох сорвался с моих губ прежде, чем я смогла сдержаться.
– Ты же знаешь, как я к ней отношусь.
В нашей семье хорошо знали, что я держу довольно сильную обиду на маму за то, что она ушла. За последние несколько лет Кольт и Реми навещали ее летом или на каникулах, но я наотрез отказалась видеться и разговаривать с ней.
– Я знаю, но в последние месяцы мы довольно часто говорили о мальчиках и о тебе. Она звучит намного лучше, почти как старая Аннабель. – В глазах отца появилось отсутствующее выражение, словно он заново переживал счастливое воспоминание. Затем он покачал головой, отгоняя мысли о более счастливых временах. – В любом случае, она очень беспокоилась о тебе.
– Почему именно обо мне?
– Может быть, потому что она не видела тебя два года и скучает по своему ребенку.
Стиснув зубы, я возразила:
– Я больше не ее ребенок.
– Послушай, Джулс, я думаю, ты достаточно долго избегала свою мать. Для вас обоих будет лучше, если ты проведешь с ней некоторое время в Саванне.
Я вскочила со стула так быстро, что он с грохотом упал на пол.
– Ты что, с ума сошел? Провести все лето в чужом городе с мамой, которая с таким же успехом может быть для меня чужой?
– Саванна не чужой город. Ты проводила там каждое лето, когда была маленькой, – возразил папа.
Покачав головой, я возразила:
– Тогда мы все еще были семьей и ездили к бабушке и дедушке. Но теперь они умерли, и не осталось ничего, кроме этого огромного дома, который с таким же успехом мог бы быть могилой.
– Джулс, пожалуйста ... – Папа потянулся ко мне, но я оттолкнула его руку.
– Я ненавижу ее и всех этих светских снобов, которым она поклоняется. – Я яростно замотала головой. – Я не поеду! Ты меня слышишь? Я НЕ СДЕЛАЮ ЭТОГО!
