— Ой... амишские? Как я люблю эти амишские романы! (Прим. переводчика: амишские романы — это литературный жанр христианской художественной литературы с участием персонажей амишей, но написанный и читаемый в основном женщинами—христианками).
Делаю глубокий вдох.
— Определенно не амишские.
Бетти однозначно не мой круг читателей. Мне следовало бы догадаться, но вы будете удивлены количеством бабулек, которые любят пошлые непристойности.
Она хмурится и смотрит на мой компьютер.
— А вы сейчас пишете?
— Да.
Прижимаю ноутбук к себе, когда она пытается заглянуть мне через плечо.
— Можно посмотреть? — спрашивает она, прикасаясь к моему плечу, и меня окутывает аромат ванили.
Я закрываюсь.
— Боюсь, я никому не позволяю увидеть свою работу в процессе... ее нужно отредактировать. — А у вас, скорее всего, случится инсульт.
— Вы ведь были здесь и вчера, верно? — с любопытством спрашивает она. Я выпрямляюсь.
— Да, а почему вы спрашиваете?
— А за день до этого?
Я нервно оглядываюсь по сторонам.
— Ладно, в чем проблема? Вас сюда прислала администрация?
Ее глаза широко раскрываются.
— О, нет-нет. Я всего лишь пекарь!
И тут меня осеняет. Точно, я же видела, как она вчера принесла несколько поддонов.
— Пекарь Бетти! — воплю я так, словно она — давно потерянная бабушка, о которой я всегда мечтала. — Вы делаете печенье!
Она гордо улыбается, и мне хочется ее обнять, но, черт возьми, наверное, слишком рано.
— Да, я делаю печенье. Обычно я прихожу только раз в неделю, но в последнее время частенько заглядываю, чтобы посмотреть, как воспринимается новинка.
— И булочки! — восклицаю я и трясу головой, пытаясь успокоиться. — Обалдеть, булочки просто восхитительны.
— Вы правда так думаете? — Она буквально светится от гордости. Господи Иисусе, она выглядит так, словно вот-вот лопнет.
— О да, — отвечаю я. — Я макаю их в утренний эспрессо, и это сочетание меняет мою жизнь. Это почти так же хорошо, как печенье с белым шоколадом, обмакнутое в карамельно-миндальный латте, который я пью после обеда.
Она радостно хихикает.
— А вы не пробовали датскую сдобу?
— Я еще не видела датскую сдобу! — чуть не взвизгиваю от возбуждения, а потом пытаюсь сбавить обороты. Проклятье, здесь есть датская сдоба? Кто, черт возьми, ест все это? — Обычно я прихожу сюда около десяти. Должно быть, к тому времени она уже заканчивается.
— Что ж, это хороший знак! — хихикает женщина, а потом хмурит брови. — И сколько же дней вы сюда приходите? У вашей машины какие-то ужасные неполадки? Держу пари, они могли бы дать вам машину напрокат.
