Вонзил на полное лезвие и там еще для верности провернул, отчего из страшной раны фонтаном забила кровь и алый поток брызнул на меня. Если Аспару не оказать помощь, то он истечёт кровью и минут через десять двинет кони. Однако в течение этого времени смертельно раненная жертва еще многое может успеть. По видимому, длины лезвия ножа все же было недостаточно для задуманного, так как могучие руки-грабли варвара с кошачьим проворством потянулись к моему горлу, в яростной попытке задушить.
«А это лишнее, спокойней девочка!» — решил я и не став перехватывать его руки, мощной подсечкой отправил своего врага на землю, добавив для верности несколько сильных ударов ногами по лежавшему телу. «Эх, нет тяжелых сапог» — в мягких кожаных чешках удары пяткой были не достаточно сильны и смертоносны. Пришлось наваливаться на соперника и вытащив меч из-за пояса Аспара, направлять его острие на грудь своего врага.
Он пытался бороться, перехватить мои руки, но чтобы схватить меня за горло, ему пришлось бы убрать руки с моих запястьев. Я давил всем весом своего могучего тела и вот лезвия меча прорезало рваную рану через грудь; хлынула кровь, раздался стон, меч глубоко вошел в грудную клетку дикого и бешенного варвара. Тот захрипел и затих, испустив последнее дыхание, напряженные каменные мышцы ослабли. Я прирезал своего соперника как скотину. Здесь в этом мире либо убиваешь ты, либо убивают тебя. А лучше уж быть плохим и живым, чем добрым, но мёртвым. «Земная жизнь — война. Мы тягостное бремя несем, доколе нас не остановит время».
Так половина дела сделана, теперь нужно еще уйти из негостеприимного города без потерь. Мои руки стали липкими от крови Аспара, костюм также пострадал. Смыв свежую кровь в морской водичке, я сорвал с мертвого тела трофейный пояс с бронзовым мечем, и одел его на свою талию. Мягкая бронза, конечно, не могла сравниться со стальным оружием, но все же это лучше, чем ничего. Моя рубаха была мокрой от пота, хоть выжимай. Надо было хотя бы отдышаться и дать мышцам минутный покой, прежде чем действовать дальше.
Тело Аспара, скрывая следы преступления, я бросил в воду. Если умер — это надолго, если дурак — это навсегда. После этого, пользуясь, что пока еще не совсем стемнело, и можно было разглядеть, куда можно безопасно поставить ногу, я осторожно пошел обратно к гавани. Пока вышел на место, уже почти совсем стемнело. Но горящие костры и зажженные факелы позволили мне рассмотреть, что к чему. Рядом с моей лодкой, вполне снаряженной к отплытию стоял на страже один из прихлебателей Аспара (второго пока не было видно). Далее, у горящего костра сидели двое стражников, охранявшие гавань. Ворота поселения, расположенного выше по берегу, так же пока не закрыли и там в проеме можно было заметить нескольких веселящихся воинов.
