–Мы ещё поцелуемся, – крикнул он вслед. Я бы и сейчас поцеловала тебя. Прости. Твоё будущее важнее моего настоящего.
Нет, он не видел, как я улыбнулась. Также он не видел того, как ночью я плакала. Где-то в душе понимала, что нравлюсь ему, но мой разум отказывался это воспринимать, потому что его поступки с его чувствами явно где-то не договорились.
Также отказывалась принимать тот факт, что он мне нравится. Такие мальчики не могут нравится. Меня передёргивает при встрече с ним, хочется засунуть свою голову в землю, как это делает страус, когда чувствует страх или опасность.
На следующий день меня снова ждал Артём.
–Я не пойду с тобой никуда.
–Почему? – спросил Шнайдер, взяв мою руку.
–А зачем? Чтобы потом снова кто-нибудь подумал, что я нравлюсь тебе, и ты снова меня будешь унижать? Как объяснить всем, что тебе просто скучно, поэтому ты приходишь за мной.
–Думаешь, что, объяснив всем, они поверят? Каждый будет думать так, как ему угодно.
–Мне не нравится быть твоей игрушкой, – я повысила голос и попыталась выдернуть свою руку, но Артём только крепче сжал её.
–Мы опоздаем сейчас в школу.
Почему он не реагирует на мои фразы?
–Хватит, скажи, ты считаешь это нормальным?
–Александра, ты лучшая девушка, которую я знаю, и мне хочется быть рядом с тобой.
Артём обнял меня, наклонив голову к моей голове.
–Значит, нравлюсь тебе?
Шнайдер поцеловал меня в лоб, потом пошёл в школу, не отпуская моей руки.
Весь день я чувствовала этот поцелуй у себя на лбу, он будто выжег шрам.
На перемене я подошла к нему, чтобы спросить о домашнем задании. Но это лишь был повод.
–Артём, я хотела спросить.
Но Шнайдер лишь одарил меня взглядом и отвернулся.
–То есть этот поцелуй вообще ничего не значит?
Я сказала это настолько громко, что все мои одноклассники посмотрели на нас. Но Артём не повернулся, ничего не сказал. Он лишь вышел из класса с высоко поднятой головой.
–Он не простит тебе этого, – кто-то сказал за моей спиной. Да, это был бывший друг Артёма.
–Чего? – спросила я.
–Его жизнь – это жизнь, о которой никто не знает. Ты была её частью. Теперь уже никто, – Коля Пивани тяжело вздохнул и добавил, – это того стоило?
–Я….
Мне пришлось остановиться, потому что в голову мне ничего не пришло. Что я могу сейчас сказать? Оправдать себя? Ну, а смысл? Возникнет ещё больше вопросов и закапаю себя ещё больше.
–Александра Берн, только не плач, – Пивани протянул руки и обнял меня. Его рука легла на мою голову.
Из моих глаз самопроизвольно текли слёзы. Не могла взять себя в руки. Но перемена длиться не вечно.
