– Алло, – резким и раздражённым голосом. – Кто это?
– А это…это Агния. У тебя на дисплее не высветилось? – говорила со своей обычной робостью.
– Высветилось. Не посмотрел. Чего хотела?
– Я тебе хотела сказать… хотела…
– Ну скажи уже, раз хотела.
– Хотела сказать, что…ты мне нравишься очень. И рисунки твои…и ты сам… приезжай ко мне?..
Художник хмуро прослушал её сбивчивую речь и отложил кисточку. Голова уже гудела. Сейчас ему было совершенно не до пустых признаний глупой девочки. Внимание Художника переключилось с телефона на своё произведения. На холодные глаза юноши. На оскаленную пасть пса. А в трубке всё ещё ждали ответа.
– Алло? Виктор, ты меня слышишь?
Виктор. Давно он не слышал к себе такого обращения. Так давно, Что сначала и не понял, что спрашивают его, а не кого-то стороннего.
– Слышу. Понимаешь, мне сейчас некогда, работаю.
–Но ты слышал, что я говорила?..
– Ммм… Слышал. Извини, мне не до этого сейчас. Да и не хочется мне тратить время на такие странные чувства. К тому же ты не так мне нравишься.
В трубке послышался вздох. Почему-то он тоже напомнил Художнику звук обрывающейся нити. Потом гудки. Они – словно стоны раненого зверя… Больше Художнику никогда не звонили. Впрочем, не звонил и он.
Художник боялся. Постоянно. Его напрягала собственная зацикленность на Диавале и Стороже, как он назвал пса. Он чувствовал, что что-то не так… Пожалуй, стоит отвлечься. Он спустился к морю и нарисовал его. Но рисунок получился мёртвый… Море казалось серым, пусть и красивым. Оно вселяло ужас. Злобу. Грусть. Ненависть.
Художник был в ужасе… Он рисовал снова и снова. Деревья, море, камни, небо. Но эти рисунки пугали людей не меньше, чем Сторож и Диаваль. Эти двое оставляли след на каждой картине. Галерею Художника боялись, его самого обходили стороной. Бабушки крестились.
Как часто Художник думал, в чём смысл картины – любой картины любого художника. Чтобы люди хотели на неё смотреть, быть её ценителями. Обсуждать картину, выискивать её преимущество и недостатки.
Художнику стало казаться, что страшные жители его портретов следуют за ним по пятам. Он оглядывался и везде встречал ангельские глаза с волчьим оскалом… Художник просил помочь ему. Безустанно твердил, что его преследуют, он в опасности. От него шарахались, будто опасаясь заразиться безумием.
А в один день Художника не стало. Он долго ходил по старому дому и что-то бормотал. А старое здание отвечало ему жалобным стоном половиц, будто вздыхая и заранее зная, что произойдёт. Наконец, Художник просто вышел, хлопнув дверью так, что она едва не отвалилась.
