– Как же тебя угораздило? Где? Кто тебя обидел? Опять с мальчишками связался? Как же им не стыдно?!! – возмущалась она, охая и ахая и промывая перекисью водорода запекшуюся на затылке сына рану.
Подошел отец, и осмотрев голову, а за тем ногу, сделал заключение:
– Ничего страшного… Просто ушиб…
«Ушиб ушибом, а больно!» – думал про себя Сашка. А уже вечером с перебинтованной головой и слегка прихрамывая, горделиво хвастался перед малышами:
– У меня у-у-уши-и-иб! – и прикладывал руку к голове.
«У-у-ши-иб!» – растягивал он по слогам, мысленно, вновь и вновь. И ему казалось, что от этого слова веяло каким-то героизмом и войной,– очень уж звучным и значительным оно показалось Саше.
Накануне он в общих чертах рассказал своим родителям о том, что случилось, его мама Ольга Владимировна долго возмущалась и в итоге решила отправиться к родителям Мити. Когда они показались на пороге их хаты и, Ольга Владимировна спросив Митю, в двух словах обрисовала картину происшедшего, то мама Мити прошла к нему в комнату и, растолкав спящего сына, позвала его в зал, где сгорая от негодования и возмущения, их нетерпеливо дожидалась родительница Саши и сам Саша. Когда Митя вошел в комнату и увидел Сашку и его мать, то он сразу превратился в жертву, по всему его виду казалось, что это он пострадал от хулиганов, а ни бедный Сашка с перевязанной от его попадания камнем головой.
– Как вам не стыдно?! – говорила мать Сашки. – Он же больной, несчастный ребенок!..
Слушая ее, Митьки захотелось от стыда провалиться сквозь землю, и он, извиняясь за содеянное вдруг неожиданно даже для самого себя, услышал, как задрожал его собственный голос, а на глаза предательски навернулись слезы.
– Если бы я еще знала, кто его поранил, метнув в него камень?.. Я бы на этого зверя заявления написала, пусть бы в тюрьме посидел, подумал, глядишь и одумался!
При этих словах Митька опустил свою голову еще ниже и мельком бросил свой затравленный взгляд на Сашку, но тот на него не смотрел, а лишь всхлипывая, глядел куда-то в пол перед собой. Он тоже плакал, потому что ему было жаль и себя, и своих родителей, и даже Митьку и его друзей: бедный человек, его сердце было переполнено добротой настолько же, насколько океан переполнен водою. Да и сам Митя, поняв, что Саша хотя и догадывался, что это именно он попал в него камнем, но родителям об этом ничего не сказал. И это его великодушие задевало Митю за живое более, чем любые обличения со стороны, – он понял что теперь он даже обязан Сашке и в его сердце начинали всходить ростки благодарности и уважения к этому презираемому всеми его друзьями человеку.
