Впервые за много лет он по-настоящему испугался. Смелая девушка из большого мира напомнила ему события, которые он усердно вычищал с памяти. Одним словом воскресила прежнюю жизнь, разбудила старые раны.
Нельзя допустить, чтобы резким движением челюстей Тура превратила пленницу в кровавый пирог. Может, после, когда он убедится в ее непригодности…
— Какое отношение ты имеешь к дому Аркос на Тарсин?
— Это семья моего отца. Того, что погиб здесь двадцать лет назад или чуть раньше. Мне не говорили точную дату.
Алейша положила ладонь на костяную пластину вытянутой морды и отвернулась, когда драконица обдала ее горячим дыханием с запахом серы.
«Почему я совсем не боюсь, будто уверена, что она не желает мне зла… Бедное страшилище – зубы обломаны, глаза заволокла мутная пленка, ошейник давит на горло… вот здесь особенно давит…».
Едва уворачиваясь от языка драконицы, Лиша возмущенно обратилась к Проводнику:
— Почему вы ее не освободили? Снимите ремни с груди, ей трудно дышать. Не удивительно, что она больна, смотрите, у нее шея растерта до костей, ошейник врос в тело.
Казалось, драконица понимала все сказанное, после короткого злого рыка, она издала протяжный звук, похожий на обиженное шипение и склонила морду, задев широким лбом колени принцессы.
Ответ Проводника прозвучал в тишине подобно стону раскаяния:
— Я пробовал. Прежний владелец рудника использовал гипносталь. Сплав рос вместе с плотью, но в последнее время коррозия усилилась и пошло заражение. Она умирает.
— И ты придумал скармливать ей жителей деревни, – тихо заметил Амирхан.
Только сейчас обнаружив присутствие еще одного пленника драконица ощетинила колючий загривок и шлепнула отвисшее брюхо на каменный пол, подобравшись для броска.
Цепь на ноге натянулась, но, превозмогая боль, Алейша схватила монстра за нижнюю челюсть, крича прямо в багровый зев.
— Не трогай его – он мой. Я никому его не отдам. Мы одно целое. Он мой мужчина, моя половинка. Ты понимаешь? Мне тебя жаль, мы шли сюда, чтобы помочь… Он шел, чтобы помочь… нельзя его обижать. Слушай только меня.
Она дрожала и всхлипывала, жмурясь от зловонного дыхания старого дракона, пыталась дотянуться и погладить мягкую кожу подглазья, любой ценой отвратить расправу над Амиром. Вывернутая лодыжка нестерпимо ныла, и сознание медленно расплывалось, пока не пришло небольшое облегчение.
