Когда в юность врывается война | страница 78
Свою машину мы с гордостью звали – Илья («Илья Муромец»), хотя, правда, лётчики – истребители с чувством собственного превосходства и нежного сочувствия к нам, скромно звали нашу машину БМ-4 (что значило: братская могила четырех). Однако когда при перебазировках наш Илья, поднатужившись, с мощным рёвом и треском поднимал в воздух сразу весь личный состав целой эскадрильи, то истребители с чувством восхищения и благодарности улыбались нам.
Военно-транспортный самолет Дуглас (Ли-2) – «Илья Муромец», производился в СССР по американской лицензии с 1942 г.
Штурманом и вторым пилотом на машине летал лейтенант Стрельцов, молодой, живой парень, с золотым зубом в нижней челюсти. Стрелком был крепкий тульский парень Ваня Самсонов, богатырского склада, которому «надо бы душить немцев прямо руками, а не кидаться в них пульками» – как говорил о нём Михайлов.
В общем, экипаж подобрался – один другого лучше, – «братья Муромцы», – говорили гвардейцы.
Перелетали на новый аэродром. Я проверял моторы, всё было в порядке, и я высунулся из кабины, ожидая своих пассажиров. Ваня Самсонов возился со своим пулемётом, болтаясь на подвесном сидении турели, Михайлов дописывал письмо домой, а Стрельцов, устанавливая к самолёту стремянку, уже встречал нахлынувших пассажиров – техников третьей эскадрильи. Оттуда доносились слова приветствий:
– Добже, пан! – приветствие по-польски.
– Хайе! – по-немецки.
– О, здоровия желаем!
– Эй, Серафим, куда же ты лезешь? Ноги почистить надо! Слазь! Слазь! Пора уже знать: не первый год замужем!..
– А, Коля! Будь готов!
– Всегда готов!
С шумом машина заполнялась людьми. Я закрыл окно и уселся на своё место.
– Ну, всё?
– Вон Антоша еще. Эй, Антоша! Давай быстрей! Чёрт, с этой собакой ещё возится…
Антоша, согнувшись под тяжестью, тащил огромный инструментальный ящик, а сзади него на толстой верёвке, упираясь всеми четырьмя лапами, панически боясь самолёта, волочился Тердомпо…
Я запустил моторы, и весь экипаж занял свои места. Вырулили на старт. Заревели моторы, самолёт вздрогнул, запрыгал, качаясь крыльями, оторвался от земли и тихо плавно поплыл в родной стихии. Под крылом самолёта стремительно летели леса, озера, населенные пункты, всё казалось мизерным, игрушечным с воздуха. Словно в муравейниках, копошились люди, извиваясь, потянулись реки, дороги, переполненные движущимися колоннами. Мелькали груды исковерканного металла, разбитые танки, пушки, автомашины. Всё мелькало перед глазами, всё неслось с быстротой кинематографической ленты.
