Вчера ночью они потеряли уже всякую веру в помощь, а в это время на вертолете за ними прилетел Луисиан. Он до конца послушал все свои изречения, возникшие в голове, полной смирения, и наконец решил, кем он хочет быть-спасателем. Он почти сразу же купил билеты до уже так полюбившейся нам, да и ему тоже, Коста-Рики, а там на небольшом вертолетике долетел и до своего ранчо, из которого и отправился на свой первый, почти что учебный рейс. Просто на яхте Экскурсовода, всё же нанятой за большие деньги, к тому же, прибывшей все-таки не абы откуда, а с самих Бермудов, стоял трекер, и если бы с лодкой что-то случилось, трекер сразу подал бы сигнал. Случилось. Повезло, что в это время на юге Аргентины оказался один ушлый вертолётчик, прибывший туда по случайности. К слову, в последний раз вертолет был там около года назад, когда прилетали смотреть сияние. А уже после дело стало за техникой. Через спутник сигнал передался сразу в департамент спасения и различные морские службы. Конечно, билжайший к ним корабль сейчас только-только огибал мыс Доброй надежды. Но вот Луисиан-то был тут как тут. Конечно, в спасательной части на юге Аргентины в ночь на дежурстве были полторы калеки, да и те-бабушки предпенсионного возраста. Вот и вышло, что Луисиан, как водится в самых бравых фильмах взял, и, несмотря ни на какие предупреждения один, в буран, из-за которого лодка и дала трещину, оптравился героям на помощь. Кто же знал, что там окажется не обычный и никому не знакоымый, неизвестный человек, а, можно сказать, его вторая мама? Ну, или папа. В мире воображений одно может заменяться другим или двумя в одном сразу. Так Луисиан нашел своего отца, которого ещё день назад, казалось, полностью похоронил в своей памяти под остатками Сицилии. Но не бывает в мире всё же полного хеппи энда, и приходится мириться и нам с его основными правилами. Вышло так, что в итоге и сам Луисиан, вместе со своим отцом отправился куда-то далеко-далеко, наверное, в космос. Дело в том, что Ни свет Ни заря наконец-то смогла пересилить свое небылое существование. Она как будто справилась с тем смирением, что гложило её последние этак несколько дестяков лет. Она будто смогла наконец удалить из себя социальные сети. Телефоны, которыми пользовались Ни свет Ни заря и Женька для того, чтобы звонить с капитану корабля, они выкинули здесь же. Наступила, казалось, совершенно новая эра для них, чьи лики и взоры то и дело увертливо скатывались по стеклу, словно пальцы очень усердного, но немного глупого ребенка. И Луисиан, прежде чем исчезнуть, успел-таки довезти их до Антарктиды, а точнее, до того слоя вечного льда, который начинается ещё на её подступах. Там Ни свет Ни заря и Женька почти что сразу чертовски замерзли, но успели всё же насладиться красотой, которую невольно ощущаешь, всеми фибрами своей души, всеми своими легкими, начиная вдыхать неимоверную белизну мороза, что, как злой котик, хочет лапками исцарапать тебя, но царапает, царапает, и всё же не может особенно поцарпать. Вокруг тебя будто из свежего Итальянского чая налилась оболчка из чего-то невидимого, что, как осознание твоей полной очищенности, закрывает и защищает тебя от всего-всего в этом мире. А потом наступает свет.
