Глава 9
От того урагана, что в эти ночи накрыл сначала Америку, а потом и Мексику, и Бразилию, и Аргентину с Коста-Рикой, хижины местных рыбаков, все без исключения, претерпели ряд изменений. Одни стали похожи на перевернутые шхуны после того, как их перевернул Некто Мегалодон, вторые-на груду избушек или даже деревень, что были просто драмматично заброшены, третьи-на стаи перелетных птичек, такими они казались легкими. Но были и те, что вовсе не пострадали. Казалось, сама природа дает людям шанс исправиться, или, кто знает, таким образом выделяет лучших. Хижина Луны и Ночи вовсе не пострадала, хотя и стоящие рядом по левую и правую сторону хижины были сметены в хлам. Казалось, то был искренний знак Луисиану, что он и сам похож на талисман. Луна и Ночи тоже это подтвердила. Ну какой ещё человек своими силами мог бы остановить шторм, буквально, как Ной, спасти от неминуемой смерти? А он смог. Луна и Ночи долго ещё упрашивала его пожить вместе с ними, но Луисиан не стал. Поехал в Париж, ведь кто-то шепнул ему на ушко, что Дионисий прячется именно там. Апофеозом его уезда стал тот факт, что течением и злыми ветрами к избушке Луны и Ночи была пригнана абсолютно целенькая, разве чуть поцарапанная спереди от коста-риканского песка яхта, которую тут же по совету Луисиана было предложено перекрасить и продать. Так и сделали, и уже через неделю Луна и Ночи вместе со своим маленьким мальчиком зажила в столице, помогая булочнику и получая там хоть и половину зарплаты, но на самом деле столько, сколько бы хватало по три раза закончить ремонт новой квартире и прокормить дитя. Именно в этом веселом расположении застал Луисиан Луну и Ночи в последний день, когда уже были куплены билеты в Париж и до рейса оставалась самая малость. Проходя по ступенькам вверх, он стал замечать, как все его впечатления от жизни рушатся и одновременно заменяются новыми, более свежими и искренними, и нет, он не влюбился, а лишь понял, признал ту вещь, которая может стать главным смыслом его жизни. Он лишь видел, как в квартиру, стоящую напротив левой квартиры на двадцать пятом этаже (сын Луны и Ночи любил высоту, и мама изо всех сил хотела его порадовать) заносят настолько красивый и настолько подходящий к тем обоям гладко-зеленого цвета диван, и почти что ахал. Он вдруг подумал: «Но почему бы мне не быть тем волшебником с голубого вертолета, который помогает людям строить золотые дома? И ведь не всё то золото, что блестит, но почти всё-что нравится. Так Луисиан определился со своей будущей профессией, а ему пора бы было стать уже кем-то кроме лучшего итальянского Деда Мороза, хотя и была у него еще одна идейка. Но о ней попозже. А, впрочем, зачем попозже, к тому же, Луна и Ночи приготовила очень вкусный карибский чай с добавлением поп-корна и чего-то сладенького, возможно, настоящей маракуйи. В лучах заходящего коста-риканского солнца, в квартире, где денег на дизайн было отведено ровно столько, чтобы нельзя было сказать, что хоть копеечка ушла в пустую, это зрелище было идеально гармоничным. Луисиан сидел на новеньком белом стуле, с какими-то резными вставочками, но таком, в котором, впрочем, не было ничего особенного, и как будто пил само время из этой квартиры, которое сейчас свернулось в трубочку и, как бы вытекая, как желе, как мед из старой стеклянной банки, в цветах южного берега впадало в океан рта. Да… Бывают в жизни такие моменты, когда твоё тело как-будто заново рождается, или вдруг идеально попадает в ритм жизни, или всё-таки заново рождается, и тебе больше не кажется вовсе, что жизнь когда-либо бывала с тобой несправедлива. Ты лишь представляешь, как пьешь, пьешь это свежее молоко пространства и понимаешь, что никогда-никогда им не насытишься, а ещё то, что можно было бы после такого стремительного и слишком красивого вечера немного поспать.
