– Сына же отправляет, – продолжает расковыривать врач.
– Не его это сын! – устало закрывает глаза роженица.
После такого заявления и ответить-то нечего. Вот так годами работаешь, думаешь, что живешь полной и интересной жизнью, а потом – раз, и понимаешь, что некоторые умудряются романы крутить с годовалыми детьми на руках. Беременеют от любовников. Рожают… Отказы пишут. Не жизнь – фейерверк!
Зав. роддома сцепляет руки в замок и отворачивается к окну:
– А у этого ребенка отец тогда что же? Где он вообще?
– Ветры злые унесли! – огрызается ее пациентка
– Весело, – негромко в метельное окно произносит женщина в белом халате.
– Ага, я как полгода назад узнала, так до сих пор и смеюсь, – горько отвечают ей с больничной кровати.
Сосны за окном теряются в белой замети. В палате висит тишина, недобро разделяя двоих. Еще одна попытка найти выход:
– А он знает? – заведующая разворачивается к той, чьего сына помогла привести на свет всего несколько часов назад.
– Знает, – морщится светлоглазая на больничной койке, – Так знает, что лучше б не знал.
В конце концов врач получает резюме, после которого дальнейшие разговоры явно становятся бесполезными:
– Тамара Владимировна, у меня хороший муж. По-настоящему хороший. Он меня простил. Не вышвырнул из дома. Не отсуживает наш дочь и даже готов продолжать жить семьей. Но условие только одно – ублюдка, который родился, в его доме не будет. Не травите вы меня! И так тяжело! Но либо у меня будет семья, муж, у дочери хороший отец, либо я мать-одиночка с двумя на шее и с непонятными перспективами. Я приняла решение. Вечером муж придет, мы напишем отказы, и я выписываюсь к дочери. Здорового младенца почти наверняка усыновят быстро. Он про меня и думать не будет.
– А ты про него? – спрашивает женщина у окна.
– А я забуду! – упрямо откидывает темную прядь полулежащая бледная девочка, измученная этим разговором.
В две руки мужчина и женщина с одинаковыми кольцами на правом безымянном пальце вписывают данные в заявления об отказе от родительских прав. Дорогое мужское пальто, небрежно брошенное на спинку стула, ненавязчиво демонстрирует статус семьи.
****
Двумя этажами выше, над кабинетом заведующей, в предродовой тихо капает в вену очередная порция какой-то целебной жидкости. Женщине под капельницей не спится и даже не дремлется. Красные от недавних слез глаза перебегают со светильника на светильник.
Кругленькая акушерка вбегает в палату, поправляет капельницу и видит заплаканное лицо подопечной:
