Опасливо озираясь, Денис поднялся на безлюдный перрон. Не налететь бы на милиционера или армейский патруль. Надо сперва понаблюдать какие тут порядки. Притаившись за выступом вокзального фасада, оглядел состав. В вагонах людей не было. Тихо, только в дальнем конце перрона уборщица шаркает метлой по асфальту, да изредка всполошно прогудит маневровый паровоз.
Внезапно открылась дверь ближайшего к Денису хвостового вагона. На перрон сошел пожилой человек в железнодорожной фуражке. Из-под мышки торчала рукоятка флажка — значит, проводник.
От радостного удивления Денис вытаращил глаза: батюшки, да ведь это Степан Ильич, бывший житель их поселка, сосед, частый гость Чулковых! Года два назад он с семьей переехал на жительство в Узловую. Знали, что бывший сосед работает на железной дороге, а кем — о том разговоров не было. А он, смотрите-ка, проводником на московском поезде!
Еще не отдав себе отчета в том, как может повлиять нечаянная встреча с давнишним знакомым, вышел из своего укрытия.
— Здравствуйте, Степан Ильич!
Проводник, подслеповато щурясь, поднял на парня глаза, во взгляде отразились растерянность, непонимание.
— Да, Денис я! Чулков!
Степан Ильич сдернул фуражку с лысой, как коленка, головы и даже чуть присел. Добрые глаза его вспыхнули веселой искрой.
— Дениска, твою степь! Эка вымахал — не узнать! Как там ваши-то? Николай Семеныч как живет-может?..
Денис начал было рассказывать о семейных делах, но Степан Ильич перебил его:
— А ведь я, твою степь, собирался в отпуск к вам нагрянуть. Да вишь каких Гитлер-бандит делов натворил…
Громкоговоритель, подвешенный к столбу над их головами, оглушительно захрипел, слов разобрать было невозможно. Двери вокзала распахнулись, вывалив на перрон толпу пассажиров.
— Да что ж она… спятила!? Выпустила, а еще и паровоз не подали! — фальцетом закричал Степан Ильич и раскинул руки, преграждая путь бегущим к его вагону. — Тихо, граждане, тихо! Попрошу соблюдать!.. Приготовьте проездные бумаги!..
Народу в Москву ехало много, особенно военных. Провожающие взволнованно выкрикивали прощальные слова.
Денис был оглушен этой разноголосой толпой. Его притиснули к подножке, но он вывернулся, рывком поднялся на первую ступеньку, потом на другую. Степан Ильич уже забыл о нем, его самого прижали к вагону. Грозил, что вызовет патруль и вообще никого не пустит, если пассажиры не будут «соблюдать»… Но его слушали плохо, каждый кричал свое, совал бумаги, норовил пролезть вперед…
