Сильная рука одним движением задрала платье, с явным намерением стащить с нее трусики.
Девушка дернулась, но стальная хватки ни на миг не ослабла. Тогда изловчившись, Аля ударила мерзавца каблуком, надеясь обезвредить то место, от которого исходила угроза насилия.
Очевидно, удар попал в цель, руки захватчика разжались, и крик боли заставил девушку вздрогнуть.
— Алька, членовредитель! — услышала она. Обернувшись, увидела этого негодяя, мерзавца, гада. Ее любимый Вязов, согнувшись пополам, жалобно стонал.
— Игорь?! — от изумления она едва не потеряла ориентацию в пространстве и была вынуждена теперь уже сама опереться о диван. Сердце забилось часто, хаотично, словно потеряв заданный самой природой ритм. — Игорь…, — еще раз повторила она.
— Ага, убить хотела Игоря! Ой, как больно!
В душе, словно два грозовых фронта, столкнулись два горячих желания — спасать любимого и придушить. Или придушить, а потом спасать.
— Ты же не представился! Когда решил меня изнасиловать!
— Глупости. Я просто хотел тебя наказать за то, что ты оказалась непослушной девочкой, — все так же не разгибаясь, пробурчал он.
Сострадание победило, и Аля подошла к нему, прикоснувшись к плечу.
— Прости меня, но ты сам виноват. Чем я могу помочь? Снега принести? — виновато спросила она.
— Нет, сама можешь вылечить…
— Как?
— Опускаешься на колени и губами, — все так же страдальчески простонал он.
Аля вытаращила глаза и от возмущения топнула ногой. Слов не хватало, она только хватала ртом воздух и отчаянно искала подходящее определение его наглости.
Неожиданно Вязов, как ни в чем ни бывало, разогнулся и расхохотался.
— Видела бы ты сейчас себя со стороны!
Не успев обрести дар речи после его предыдущего заявления, девушка застыла в оцепенении.
Проморгавшись, она, уже полностью потерявшись в урагане своих мыслей и чувств, тихо спросила:
— И тебе не больно?
— Глупышка! Неужели ты подумала, что я свое беззащитное достоинство подставлю под твой каблучок?
— Ну я же в тебя попала, — растерянно протянула она.
Наслаждаясь ее растерянностью, он показал ладонь.
— Я успел подставить руку и пропустить орудие мести сквозь пальцы. Ты ж не забывай, что я все учитываю.
— А для чего ты цирк устроил?
— Хотел в приемлемой форме озвучить самую популярную эротическую фантазию всех мужчин — чтобы любимая женщина ласкала губами, стоя на коленях. Не веришь, у кого хочешь спроси.
Аля замерла. Беспардонная наглость Вязова вызывала острое желание его придушить, но…или она ослышалась, или он в эротическую фантазию практически невидимыми чернилами вписал признание в любви?! Как его можно понять?
