– Я беременна, – вдруг сказала она в воздух. Он машинально посмотрел на ее живот, но из-за ее позы и свободного черного платья ничего не было видно.
– Так может тебе не стоит… – начал он, показывая на сигарету, но замолчал, споткнувшись о ее взгляд.
– Посмотрите-ка, кто этот тут высрался. Воспитывать меня. Десять лет спустя, блядь, как мушкетер.
– Мушкетеры же двадцать лет спустя, – растерянно сказал он, и она проворчала:
– Ну еще десять лет подожди, – и прыснула, сама себя насмешив, и он с облегчением рассмеялся тоже.
– Между прочим, я всегда был на твоей стороне, – сказал он, когда они оба успокоились. – Даже сигареты тебе покупал.
– Был да сплыл, – беззлобно парировала Аня и затушила недокуренный бычок об асфальт. Они немного посидели молча.
– А кто… – начал он, но она помотала головой и отрезала:
– Неважно. Ветром надуло.
– Понятно, – сказал он, хотя понятно ему ничего не было. – Если надо будет отвезти тебя куда-нибудь или там сходить с тобой…
– Отвези меня домой, – вдруг попросила Аня, впервые за весь день посмотрев ему в глаза.
Он закивал, засуетился, попытался подняться, но почувствовал резкую боль в коленях и беспомощно сел обратно. Аня, которая уже поднялась и ждала его, раздраженно втянула воздух носом (в точности как ее мать, подумал он), но все-таки протянула ему руку.
Варвара Коновалова. Белые сны
Лара уже давно не спит по-настоящему крепко. Но когда ночью браслет на руке вибрирует, оповещая о срочном собрании, она выключает его и переворачивается на другой бок. Лару не волнует будущее колонии. Лара смотрит в серое от сажи окно, за которым едва видны очертания двух лун. Одна из них похожа на синий марбл, если прищуриться.
Наутро в дверь звонят.
– В участок.
Полицейский по имени Герхард Коул расспрашивает ее, где она была этой ночью после трех. Что делала. Почему не явилась на собрание.
– Я крепко спала всю ночь. Не слышала оповещения.
– Всю ночь, значит, – полицейский внимательно смотрит на нее. – А как же сирена?
Лара моргает.
– Сирена?
– Сирена. Ее вы слышали?
Лара мотает головой. От страха немеют руки.
– А что случилось? – в горле пересохло. Попросить воды Лара не решается.
– Кто-то пробрался на Ковчег.
Лара бросает взгляд за окно на зимний лес. Окна выходят не на ту сторону. Из ее окна Ковчег хорошо видно. Сейчас он настолько зарос пылью, что его можно принять за руины древней цивилизации.
Это недалеко от правды.
– Ясно.
Мысли у Лары обычно вязкие и сонные, но сейчас в голове ясно. Ей хочется расспросить полицейского и в то же время не хочется, чтобы задавали вопросы ей. Она молчит. Он продолжает щелкать тачпадом. Начинает что-то набирать на клавиатуре. Лара не видит экран, но следит за его лицом. У него круги под глазами. Он гораздо моложе. Скорее всего, он родился уже здесь. Такое чувство, что она его где-то уже видела.
