…Вошла, бросила на тумбочку в прихожей сумку, больше похожую на холщевый мешок с длинными ручками (мода, ничего не попишешь!) и ключи от машины. Малюсенький черненький пиджачок примостила на спинке стула в кухне, поцеловала, смотрела ласково – на сердце сразу полегчало.
– Кушать будешь?
– Нет, – замахала она руками, – только чай!
Я согрела чай, из холодильника достала ее любимое пирожное, поставила на стол, смотрю молча.
– Кирюшку утром отвезла в школу, Артем тоже на занятия пошел. Лепота! – порадовалась дочь, а я и не возражала:
– Все-таки школа – это гениальное изобретение человечества!
Виновато взглянув, Ира осторожно, двумя пальчиками отщипнула крохотный кусочек пирожного, положила в рот. Надо было видеть выражение ее лица – полное блаженство! Такими же кусочками незаметно доела все, запивая зеленым чаем:
– Ну, вот поели, теперь можно и поспать! – вспомнила она сказку про Дюймовочку, заваливаясь в постель – прямо в брюках в мою свежую, приятно пахнувшую постель. Укрылась одеялом с головой, высунув только нос, как мышка, и тут же заснула. Я стояла рядом и любовалась…
Через пол часа вскочила, сладко потянулась, чмокнула меня в щеку и понеслась по своим делам дальше.
За эти полчаса мы успели много чего обсудить: от удачной формы бровей, наведенных на днях, до предстоящей погоды, и даже подивились, что любимой травки руколы вчера почему-то не было на базаре.
…Даже в неприятностях Ира выглядит королевой – эта черта явно досталась ей от моей мамы. И хочется, чтобы у дочери, не всегда понятной для меня девочки, с ее невероятным и неприемлемым, опять же – для меня, восприятием мира, всепрощением любых деяний, и ее догмой, что в этом мире «никто никому ничего не должен», было все хорошо!
Ирочка ушла, я осталась дома, но настроение было уже совсем-совсем другим, ну вы понимаете.
Мое счастье всегда было в детях. Мужья же…
…Новый шарфик, сшитый из полосочек светлой норки, с очаровательными бубенчиками на концах, такой мягонький и пушистый, был чудо как хорош! Я присмотрела эту вещицу еще летом, но дошла до магазина только к зиме.
С удовольствием купила, навертела на шею, покрутилась перед зеркалом, сбрызнулась французскими духами и пошла, ощущая мягкую пушистость и воображая во всю ивановскую. Подбородок вверх, плечи расправлены, ножку не ставишь, а небрежно эдак бросаешь – не идешь, а пишешь – все мужики твои! Настроение замечательное – солнышко светит, птички чирикают, ни о чем худом не думается и, кажется, всё плохое давно исчезло с нашей планеты. В этот миг хотелось, что бы я и мой шарфик нравились всем – и, правда, нравились – вот как было чудесно. Выделываясь, как только можно, впорхнула в подъезд «вся из себя», а там…
