В моем молодом и веселом коллективе те, кто «дотягивался», был в первых рядах, кому не хватало ума или сноровки, быстро выбывали. У меня же закалка была комсомольская и под лозунгом: «Мы не сдаемся нигде и никогда!», порой глотая слезы, шла вперед не оглядываясь.
Далеко не все было так лучезарно, как видится теперь. Случались и безвыходные положения, когда хотелось выйти на балкон восьмого этажа, закрыть глаза, перекинуть ногу через перила и… Сразу все проблемы отлетят! Держали только дети. То, что вырастут без меня, не сомневалась – две бабушки не дадут пропасть. Но как потом дочке и сыну жить с такой тяжестью на душе? Собрав силы, искала выход опять и опять – и он, представьте, находился. Когда блестящий – когда плохонький, но ведь находился!
Встречались и «юридические лица», изрядно смахивающие на «бандитские морды» и хотевшие урвать с любой сделки как можно больше. С такими тут же прекращала всякие дела.
– Ты становишься настоящей «бизнес-леди» – кто тебя обидит, трех дней не проживет! – смеялась Верочка.
– Учителя находятся хорошие!
Дочка, которой уже исполнилось двадцать лет, тоже стала пробовать свои силы в бизнесе – открыла салон проката свадебной одежды. Привезла из Москвы десяток белоснежных платьев, несколько мужских костюмов и остальные прибамбасы – брошки и бусы, перчатки, ленты. Ирочкин салон был одним из первых в городе, спросом пользовалось все, от красивого платья до последней брошки.
А мой старшеклассник – сын, глядя на маму с сестрой, дал в газету объявление: «Опытный психолог решит ваши проблемы». И некоторые дамочки, не подозревая, что пишут ребенку, стали просить совета, жалуясь на мужей или подружек. Роман читал эти послания и отвечал всем. Отвечал, раскладывая «по полчкам» психологическую сторону дела (разумеется, со своей точки зрения), а потом в нашем офисе печатал их на машинке и отсылал. Мы с Ирочкой, да простит нас Роман, улыбались, читая эти письма, но, как вы понимаете, втайне от ребенка.
***
День только начинается, а поезд все идет – продвигается к нашему городу.
Зашла соседка из третьего купе, важно поздоровалась, чинно присела у столика. «Непроста, ох непроста» – подумала я, и верно – та, представившись профессорской женой, спросила:
– Может, найдется что-нибудь почитать? – а сама глядела свысока, даже слегка надменно. Черты лица ее казалось, были обработаны природой топорно, да и мосластые руки, лежащие на коленях, свежий маникюр украсить не смог. «Такими бы ведра с водой таскать» – и, как потом оказалось, я не ошиблась.
