– Слушай внимательно: завтра начнется деноминация! Собирай все деньги и рано утром ко мне. Больше сказать ничего не могу, сам не знаю.
Наутро власти действительно объявили деноминацию: строго по месту прописки человеку разрешалось обменять чуть больше тридцати тысяч старых рублей, при этом за тысячу старых давали один новый.
Началась такая паника – страшно сказать! У сберегательных касс выстроились очереди, в которых люди стояли сутками. Многие не успели в положенный срок обменять сбережения и деньги обесценились. Шутники даже обклеивал бесполезными цветными десятками стены в туалетах. Негодные купюры – видела сама – валялись по всему городу – ветер кружил их по тротуарам, бросал в подземные переходы – картины эти были плачевны и незабываемы…
Организациям дали обменный лимит побольше. Кое-кто из знакомых сразу вспомнил о моей фирме, и примчался со своими капиталами, а зря. Позволенная «Нике» сумма была собрана еще вчера – из кассовой выручки, накоплений сотрудников, близких друзей. И бухгалтера с сумкой денег водитель с утра отвез к дверям банка. Тем, кто появился в банке позже, пришлось сидеть весь день, а кому и ночь – доставали термосы и бутерброды, дремали на банкетках – ждали своей очереди…
…Суть того, что сотворили правители нашей страны с народом, содержится в одной фразе. «Хотели как лучше, а получилось как всегда» – знаменитое выражение нашего премьера о событиях того лета стало популярным. Мало кто вспомнит теперь о деноминации, а фраза – живет.
Банк же Геннадия через пару лет действительно прикрыли, однако сам он до сих пор жив, здоров и выглядит как настоящий буржуй. Но это так, к слову о банкирах 90-х годов – далеко не всех их отстреливали бандиты или отправляли в лагеря на нары.
***
За окном Тирасполь с мятежным Приднестровьем – виноградные подпорки перекрашены в полосатые пограничные столбы, многие хаты крыты камышом. Над нешироким руслом Днестра крепостной вал с башенками и колокольней. Вывески «милиция», «вокзал» – на русском языке. По громкой связи объявляют:
– В связи с опозданием поезда № 52, его стоянка будет сокращена, – это про нас.
Снова исчезает перрон, вдоль дороги тянутся бесконечные виноградники. Из-за косогора показалась речка – на берегу стадо коров, шаткий мостик над частоколом бетонных свай, чьи-то норы в отвесном обрыве.
Поезд шел дальше, а в коридоре, на откидном стульчике, с кроссвордом в руках пристроилась Нонна – полноватая брюнетка из второго купе. Историю этой женщины мы уже знали. В свое время она отхватила завидного жениха – болгарина. Вышла замуж, бросила институт и уехала в Пловдив – там и сыночек родился. Все бы хорошо, да только после девяти лет счастливого, как уверяла Нонна, брака, супруг – банальная история – ушел к другой – помоложе и пошустрей. Пришлось Нонне искать работу и начинать жить заново. А образования – то не было! И ухаживала она в Болгарии то за детками малыми, то за инвалидами. Тем временем сыночек подрос, выучился, потом женился. Когда появилась внучка, стало им в двухкомнатной квартирке тесновато. И тут одна приятельница уговорила Нонну поехать на заработки в Турцию.
