… Выходит, вопрос кто живет лучше, всегда оказывается спорным…
– Надо же, Светлана, как тесен мир! – я опять вернулась к нашему разговору, – Ведь мой муж в свое время был председателем «Спутника» в том самом Доме молодежи! А Юрия твоего наверняка видела, ведь свои фирмы мы создавали одновременно, и «кучковались» в одном месте. Но в отличие от меня он точно знал, чем будет заниматься, имел нужное образование и, что немаловажно, верного друга – короче – команду.
Школьный учитель на моем месте мог открыть частную школу, и такая мысль, конечно, была, но тогда это было запрещено строго-настрого. Команды же, с которой можно вершить большие дела, не было, и я в одиночестве бросалась из угла в угол – от шитья постельного белья к торговле мебельными гарнитурами или луком. Спрос на постельное белье периодически падал, а лук, бывало, протухал на пути к прилавку. Оставалась без копейки тут же затевала новое дело: меня гнали в дверь – я лезла в окно…
Дети подрастали, требовалось все больше средств, чтобы их прилично одеть и вкусно накормить. Объяснять же дочке с сыном, как тяжело одной, без отца, растить их двоих я не хотела. Зачем развивать в ребятишках комплекс неполноценности?
Вспоминалось, как страшно было мне, бывшей школьной «училке», отважиться на самостоятельную работу, где нет постоянного оклада, а существует за-ра-бо-тан-ная плата, и сколько разных препонов возникает на этом ухабистом пути!
…Тогда еще не верилось в крах Коммунистической партии – такой, казалось бы, всемогущей и прочной системы. Тем не менее, все незыблемое рушилось, ценности, создаваемые десятилетиями, разворовывались.
Из-за нехватки руды останавливались сталелитейные производства, швейным фабрикам не из чего было шить, пустые полки продуктовых магазинов представляли собой печальное зрелище. Закрывались научные городки с массой никому не нужных конструкторов – некоторые теперь спивались или валялись без дела на диване, тогда как их жены, тоже, кстати, имеющие высшее образование, шли работать продавцами в киоски и тащили на себе всю семью. Сотни инженеров, сгорая от стыда, торговали на рынке собственной картошкой, с большим трудом выращенной на дачных участках.
Приходила в упадок армия. Неподвижно стояли на аэродромах незаправленные самолеты, чернели пустыми глазницами выбитых окон опустевшие дома в далеких гарнизонах атомных подводных лодок, теперь ненужных своей стране, офицерский оклад таял на глазах. Всюду царила, как однажды сказал наш митрополит, «безнравственность экономического порядка».
