Что я намеревался упихать в багаж? Так обстановка комнат включала еще и ткани. Портьеры, накидки, покрывала — и все это из приличного материала и, главное, насыщенных цветов. Между прочим, в 16 веке красители — довольно дорогая вещь, особенно красный и синий. И доктор, который меня лечил, не зря носил чулки такого насыщенного цвета. Он свой статус подчеркивал. Ну и цену за свои услуги.
Наверняка, многие сочли бы мое поведение крохоборством. Начхать. Мне надо выжить и сколотить стартовый капитал. Ведь поиски клада — это всего лишь надежда на лучшее. А я привык рассчитывать на более приземленные вещи. Изначально я планировал все свое имущество продать на месте — и портьеры, и покрывала, и все что под руку подвернется. Но раз уж меня есть возможность перевозки, продадим там, где это будет выгоднее.
Сапожник меня порадовал, сшив то, что я хотел. Правда, я предварительно предупредил, что если он будет своевольничать в стиле «я художник, я так вижу», денег он не получит. И штраф выплатит за порчу хорошей кожи. Ну а поскольку все было сделано верно, мастер получил деньги, а я — нужную обувь. Пробить дырки для шнурков проблемы не составило. Сплести эти самые шнурки, распустив крепкую веревку, тем более. Осталось найти приличную ткань, чтобы соорудить обмотки образца начала 20 века. Под штаны самое то будет.
— Носить штаны — участь бедняков, — ворчал Густав. — Благородные люди должны носить чулки.
— В дорогу? — невольно фыркнул я. — Даже летом вариант не из лучших. А зимой, когда морозы грянут, в чулках только дома у камина сидеть.
— С тех пор, как ты поделился со мной своими взглядами на будущее, мне не хочется ехать в Польшу.
— Самому не хочется, — признался я.
Понятно, что просчитывая варианты, я подумал и про возвращение в родную державу. Однако именно сейчас делать там было нечего. А впереди еще и Смута маячила. И что я там забыл? Влезть в разборки и попытаться повернуть историю? Я еще не сошел с ума. У меня ни денег, ни связей, ни влияния при русском дворе. А создать на коленке автомат Калашникова я однозначно не смогу.
— Меня звали в Московию, но я отказался, — гордо сообщил Густав.
— В смысле?
— Две зимы тому назад Московитский царь Федор Иоаннович и боярин его Годунов приглашали меня приехать.
— И ты отказал?! — поразился я.
— К чему мне варвары? Я стремился двигать науку.
— Вот ты придурок. Мог бы здорово подняться!
Если звали, значит, предложить что-то хотели? Время до того, как случится Смута, еще есть. Я бы успел закрепиться. А там и с Лжедмитрием можно было разговоры вести с другой колокольни. То, что Годунов будет царем, я помню. Но когда? И что творилось в его царствование? Темный лес. Вот и настало время пожалеть, что уделял недостаточное внимание истории собственной страны.
