– Когда б имел златые горы
и реки, полные вина.
Водитель сел за руль и объявил:
– Всё, дед, выходи.
Но в ответ звучала лишь песня:
– Всё отдал бы за ласки, взоры,
чтоб ты владела мной одна.
Всё отдал бы за ласки, взоры,
чтоб ты владела мной одна.
Водитель сказал громче и настойчивее:
– Всё, дед, ехать надо, выходи.
Но разве мог в такую минуту Юрий Григорьевич прервать песню и выйти? Ведь перед ним сидела публика, ровными рядами, как в креслах сельского клуба. Ведь он снова был на сцене и своей песней доказывал директору, Алексееву, самому себе и всему миру, что он всё ещё артист, да ещё какой! Он был полон решимости во что бы то ни стало допеть песню до конца – и непременно все куплеты.
– Не упрекай ты справедливо,
скажи всю правду ты отцу,
– пел он, упоённый своим триумфом.
Но водитель автобуса тоже был не робким и уже начал раздражаться.
– Я что-то не ясно сказал? – начал он грубо. – Я уезжаю, выходи.
– Тогда свободно и счастливо
с молитвой мы пойдём к венцу,
– последовал музыкальный ответ.
Юрий Григорьевич делал вид, что вовсе не замечает никого вокруг, погрузившись в исполнение песни.
«Песня то длинная, – думал он. – И хорошо, что я знаю так много куплетов, ведь чем длиннее песня, тем громче аплодисменты».
Но следующие несколько куплетов не были услышаны никем, потому, что водитель постоянно перебивал, выкрикивая про опоздание по графику и снег на трассе. В ответ все следующие призывы покинуть автобус также не были услышаны.
Настроение водителя ухудшалось стремительно, и он уже перешёл на нецензурную брань.
В «партере» автобуса сидела дама интеллигентного вида, которой, видимо, не хотелось слушать грубости, и она тоже принялась уговаривать гармониста покинуть автобус. К ней присоединились и некоторые другие пассажиры даже с галёрки. Вдобавок ко всему сзади к автобусу подъехал другой автобус, который должен был стать на том же перроне, и начал сигналить, требуя уступить ему место. И, конечно, рупор на здании автовокзала приказывал водителю освободить стоянку. А гармонист продолжал петь, водитель ругаться, но от этого шума ничего не менялось, только проснулся огромный мужик в тельняшке, спавший всё это время сном ребёнка. И тут в ход пошли угрозы.
– Выходи, а то я тебя выброшу! – заревел водитель.
– Я тебя сейчас сам выброшу, – вмешался мужик в тельняшке, не понимавший пока, в чём дело. – Оставь старика, может, он ветеран.
Водитель понял, что с этим пассажиром лучше не ссориться, и стал оправдываться:
