Кажется, только уснул и звук «гонга», подъем. На завтрак каша с «тушенкой», хлеб с маслом, чай. Завтракал молча, наблюдая за бойцами. Хорошо проявляется сущность воинского коллектива, когда солдаты не знают, что за ними наблюдают. В армейском понимании, явно видно, что воинской дисциплины здесь нет: на куртках у личного состава, скорее всего, умышленно, спороты погоны. Нецензурная брань, выкрики, самостоятельное хождение, в том числе вне лагеря. Вызывающее поведение в отношении офицеров. Удивило, что майор В. Шерупов, на так называемую «вольницу», не реагировал. Складывалось впечатление, что здесь
каждый сам по себе начальник. Отсутствует даже список вверенной нам группировки военнослужащих. Не проводятся проверки наличия личного состава находящегося в базовом лагере.
Не системные нарушения воинской дисциплины имели место в прошлом и в моем ремонтном взводе. Длительное время мы находились в командировках. Порой не имели связи с полком. Поставленные задачи приходилось решать в любых условиях. Понимая всю опасность послабления дисциплины, я немедленно реагировал на подобные случаи. Принимал решительные, порой жесткие меры по отношению к нарушителям.
Здесь, в горах, придется начинать все с начала. Пользуясь каждой возможностью, стал индивидуально беседовать с каждым солдатам. Оказалось, что среди них есть сержанты, двое из которых являлись наиболее злостными нарушителями и подстрекали к подобным действиям других военнослужащих. Смотреть спокойно на происходящее я не мог и начал поэтапно осуществлять «оздоровление» воинского коллектива, которого в принципе не было.
Как оказалось, для выполнения поставленной задачи командование радиотехнических войск 20-го корпуса ПВО, собирало людей по воинским частям. Ни один командир не отдаст толкового сержанта или солдата. В результате, на горе оказались те, от которых избавились. Командиры и политработники сняли с себя «головную боль» в лице потенциальных нарушителей дисциплины. Вообще, это было укоренившейся практикой в частях и подразделениях. Да что греха таить, будучи в дальнейшем выше по должности и воинскому званию, я сам порой поступал потом подобным образом.
Однако занимаясь вопросами наведения уставного порядка нельзя ссылаться только на личные недостатки бойцов. Необходимо создать элементарные условия для их жизнедеятельности. За май – октябрь ни одного офицера тыловой службы на горе Ханмэй не было, как впрочем, и других служб полка. Можно понять, как сложилась такая ситуация. На 200-й полк были возложены все задачи по освоению позиций, тогда как его штатная структура оставалась прежней. Продолжалась реорганизация. А основные, насущные вопросы несения боевого дежурства, боевой подготовки, обустройства и жизнедеятельности решались в условиях самостоятельного выживания. О тех, кого отправили на строительство дороги, порой просто забывали.
