Закуриваю. Вторая сигарета добавляет в прогретый салон уюта. Давить газ в пол теперь и вовсе не хочется. Это потом.
Редкие дальнобои ползут справа. То ли тоже проснулись, то ли и не ложились. У многих рабочий день срастается с ночью. Иду по третьей полосе. По крайним пусть летают менты, чайники и бандиты. При ударе о бетонный разделитель торопыг отбрасывает и на соседнюю полосу, а мне вовсе не хочется с ними встречаться. Я предпочитаю самостоятельно выбирать ритм движения, а в третьей полосе никто не мигает дальним светом и не перекрывает битым своим металлоломом путь.
Люберцы уже проснулись. На остановках транспорта, что в сторону Москвы, чуть клубится народ. Встречка не плотненькая, но уже и не расслабишься. Мало ли кто с похмелюги тащится – надо следить. Да и пешеходы чумные в это время. Рыпаются туда-сюда непредсказуемо, как сонные мухи. То ли хотят покончить счеты с жизнью, то ли торопятся жить – не поймешь их.
Светофоры в область пусты. Проскакиваю город-спутник буквально влет. Не нарушаю. Или почти не нарушаю. Правила и реальность ведь очень разнятся, потому-то иногда дешевле нарушить, чем оказаться правым, но битым. Да гаишникам и не до меня сейчас, у них деньги пошли.
Снова пост, и опять вся ментовская братия торчит на другой стороне. Уже кого-то остановили и потрошат. Мне уходить в Малаховку, то есть – против шерсти. Я сейчас никому не интересен. Стрелка зажглась, поворачиваю, привычно обхожу своеобычные колдобины. Кажется, я их уже по именам знаю. Когда-то на дачу через них ездил, теперь вот к напарнику.
Ворота уже открыты. Автолыч ждет, значит. Заруливаю во двор. Здесь мой аппаратик будет дремать, пока не вернемся. Отсюда мы уже двинемся служебным универсальчиком. Жигуленок наш приветливо фырчит мотором. Салон теплый, уютный, прокуренный. Машина забита чуть не доверху разным инструментом. В багажнике моим вещам уже не отыщется и уголка. Хорошо так нагружена, капитально. Если б не «домики» под пружинами, то села бы арками на колеса.
Загоняю машину на то место, где обычно живет «четверка», глушу движок, вылезаю. Автолыч уже машет из проема двери.
– Привет, Васек, заходи! Кофейку на дорогу попьем!
Громко он говорит, непривычно для предутренней тьмы. Режет слух контраст этот, привык я, видать, к шепоту. Иду. Не то чтоб уж очень хотелось кофе, но ритуал такой перед дорогой. Вроде как и не поедешь нормально, если не хлебнешь кофейку чашечку. Швыряю вещи в салон кибитки, иду кофейничать.
