И вот тогда. Именно тогда это случилось.
Хмурое весеннее небо, затянутое плотными грязно-белыми облаками, разверзлось и яркая лазурь взглянула на землю. Словно какой-то огромный пушистый кот лениво приоткрыл один глаз, чтобы оценить обстановку: не разбушевались ли мыши? Затем яркие солнечные лучи ударили Свете в грудь и лицо, согревая, слепя, требуя внимания.
И тут девушка впервые за долгое время широко улыбнулась и, сама удивившись своей реакции, закрыла глаза, и там, под красно-жёлтыми всполохами ей пришлось признать: как же хорошо! Как же хочется жить!
Это прекрасное чувство охватило её полностью, до мурашек по спине и забинтованным рукам, до лёгкой дрожи в тонких пальцах с короткими ногтями, которыми она впилась в пластиковый подоконник.
– Я буду жить! – стучало у неё в висках. – Буду жить! – заволновалось сердце. – Буду жить! – оповещала весь мир её широкая улыбка.
И неважно, что облака вскоре заволокли и тот кусочек неба, и жадно закрыли от людей солнечные лучи! Чудо свершилось! Мила, пришедшая навестить сестру, застала её у окна и поразилась переменам: в глазах Светы появился свет и интерес к жизни!
– Слава Богу, – чуть не плакала старшая из девушек, обнимая сестрёнку за худые плечи, – ты пришла в себя!
С той самой минуты Света часто сидела или стояла у окна, задрав голову и улыбаясь внутреннему монологу с недостижимым небосводом.
Любоваться небом – его величественной красотой и меняющейся природой – стало для неё той самой палочкой-выручалочкой, которую она, казалось, искала всю свою жизнь.
Постепенно она пришла в себя. Учёба, отношения с настойчивым сокурсником, поддержка от сестры и её мужа – всё это, считала девушка, только из-за того, что в тот день небо показалось из-за тяжёлых туч, которые стали для неё аллегорией её сложных времён…
Небо внимательно слушал Свету. Он давно не держал её руки, а только мягко поглаживал кожу через нагромождение браслетов.
– Знаешь… – тихо сказал он, прерывая возникшую паузу после того, как девушка закончила свой рассказ. – Я не люблю глаза самоубийц. – Света встрепенулась. Это признание было искренним! – Когда они смотрят на меня, то не видят. Я хватаю их за ворот, кричу прямо в лицо, жмусь к груди, а они… Думают лишь о себе. Это так обидно! Эгоисты.
– А ты – нарцисс! – усмехнулась Света, стирая остатки слёз с уголков глаз.
– Но красивый же! – отзеркалил ухмылку Небо и откинулся на спину. – Иди сюда.
Послушно девушка положила голову ему на плечо, а руку – робко ему на грудь: там, где через тонкую ткань белой футболки просвечивалась татуировка в виде круга или венка – непонятно.
