22
Минут через десять солдатики поосмелились и поразговорились. Поближе к огню и кровати офицера расположились люди позначительнее - два фейерверкера: один - седой, старый, со всеми медалями и крестами, исключая Георгиевского; другой - молодой, из кантонистов, куривший верченые папироски. Барабанщик, как и всегда, взял на себя обязанность прислуживать офицеру. Бомбардиры и кавалеры сидели поближе, а уж там, в тени около входа, поместились покорные. Между ними-то и начался разговор. Поводом к нему был шум быстро ввалившегося в блиндаж человека.
- Что, брат, на улице не посидел? али не весело девки играют? - сказал один голос.
- Такие песни играют чудные, что в деревне никогда не слыхивали, - сказал, смеясь, тот, который вбежал в блиндаж.
- А не любит Васин бомбов, ох, не любит! - сказал один из аристократического угла.
- Что ж! когда нужно, совсем другая статья! - сказал медленный голос Васина, который когда говорил, то все другие замолкали.- Двадцать четвертого числа так палили по крайности; а то что ж дурно-то на говне убьет, и начальство за это нашему брату спасибо не говорит.
- Вот Мельников - тот небось все на дворе сидит,- сказал кто-то.
- А пошлите его сюда, Мельникова-то,- прибавил старый фейерверке?,- и в самом деле убьет так, понапрасну.
- Что это за Мельников? - спросил Володя.
- А такой у нас, ваше благородие, глупый солдатик есть. Он ничего как есть не боится и теперь все на дворе ходит. Вы его извольте посмотреть: он и из себя-то на ведмедя похож.
- Он заговор знает,- сказал медлительный голос Васина из другого угла.
Мельников вошел в блиндаж. Это был толстый (что чрезвычайная редкость между солдатами), рыжий, красный мужчина, с огромным выпуклым лбом и выпуклыми ясно-голубыми глазами.
- Что, ты не боишься бомб? - спросил его Володя.
- Чего бояться бомбов-то! - отвечал Мельников, пожимаясь и почесываясь,меня из бомбы не убьют, я знаю.
- Так ты бы захотел тут жить?
- А известно, захотел бы. Тут весело! - сказал он, вдруг расхохотавшись.
- О, так тебя надо на вылазку взять! Хочешь, я скажу генералу? - сказал Володя, хотя он не знал здесь ни одного генерала.
- А как не хотеть! Хочу!
И Мельников спрятался за других.
- Давайте в носки, ребята! У кого карты есть? - послышался его торопливый голос.
Действительно, скоро в заднем углу завязалась игра - слышались удары по носу, смех и козырянье. Володя напился чаю из самовара, который наставил ему барабанщик, угощал фейерверкеров, шутил, заговаривал с ними, желая заслужить популярность и очень довольный тем уважением, которое ему оказывали. Солдатики тоже, заметив, что барин прoстый, поразговорились. Один рассказывал, как скоро должно кончиться осадное положение в Севастополе, что ему верный флотский человек рассказывал, как Кистентин, царев брат, с мериканским флотом идет нам на выручку, еще - как скоро уговор будет, чтобы не палить две недели и отдых дать, а коли кто выпалит, то за каждый выстрел семьдесят пять копеек штрафу платить будут.
