– На собрание? – спросил он у меня.
– Наверное, – ответила я.
– Что значит – наверное? Да или нет?
Он был невысоким, но казался сильным и крепким, как военный.
– Да, – кивнула я.
– Запоминай дорогу. Обратно пойдёшь одна.
От метро шли недолго, и вскоре я увидела двухэтажное жёлтое здание, как будто спрятанное за небольшим безлюдным парком, среди деревьев, которые сейчас, в конце октября, жёлтые от постоянных холодных дождей, мрачно и тоскливо смотрели вниз.
Мне стало грустно – и от этого маленького жёлтого дома, и от этих осенних, облетающих уже деревьев, и от этого однообразного парка с пустыми лавочками. И от этого человека в чёрной форме, идущего рядом со мной.
– Как тебя зовут? – спросил он.
Я на секунду задумалась. Может, соврать? Не называть своё имя? Но ответила машинально:
– Яна.
На входе достала паспорт, полученный всего три года назад. Охранник записал данные.
– Проходи вон туда, – мне показали на кабинет в конце коридора.
Кабинет был заполнен людьми. Я села в самом конце, плотно закрыла за собой дверь и осмотрелась. Слева от двери стоял шкаф с книгами. Я прошлась глазами по корешкам – книги по истории, славянской мифологии. На некоторых были нарисованы руны, на некоторых свастика. Больше всего меня удивили Талмуд, Коран и Библия, стоящие рядом.
Я посмотрела перед собой и увидела, что окно полностью занавешено большим чёрным флагом, а посередине нарисован красный коловрат. Такой же точно крест я видела на рубашке Макса.
Зашёл парень, который встретил меня в метро, дал мне анкету и попросил заполнить, а сам прошёл вперёд. Его чёрная форма сливалась с флагом, под которым он стоял, и всё вокруг окрашивалось в чёрно-красные цвета.
В анкете нужно было написать о себе – фамилию, имя, отчество, адрес, дату рождения, информацию про отца, про мать, национальность, вероисповедание, место учёбы, работы…
Я задумалась. Отец… Я не видела его два месяца и невольно поставила прочерк в анкете, как будто никакого отца у меня не было.
. . .
Отца я видела последний раз летом, когда он забирал меня с дачи.
Он приехал, как всегда, неожиданно, без предупреждения и без звонка. В августовской дачной тишине я услышала шорох колёс и увидела знакомую машину, остановившуюся около зелёного забора. Отец никогда не заезжал на участок, словно готовился в любую минуту уехать обратно и тем самым хотел показать, что он здесь ненадолго. Меня ужасно раздражало, что он всегда всё делает набегу, нигде не останавливаться. Я не понимала, почему нельзя просто побыть несколько дней здесь, со мной.
