«Старик окончательно выжил из ума. Публика брала билеты на Шнеера и на меня. Даже больше на Шнеера, ведь в концерте он солист, он главный, он l’etoile! Мы давно сыграны, результат предсказуем. И теперь этой пятидесятиминутной махиной со всей её бетховенской мощью будет верховодить кисейная барышня, глядящая на меня снизу вверх. Не имел ли он скрытого намерения оскорбить нас, указать наше место, отдавая нас в услужение сопливой девчонке?»
Он привык, что перед началом репетиции оркестранты бродят по залу и болтают. Что их, словно стадо упрямых баранов, нужно долго выискивать по всему зданию и сгонять на сцену. Однако он был крайне удивлён, когда вошёл в зал и увидел, что оркестр уже на сцене в полной готовности. Музыканты пристально наблюдали за девушкой, которая сидела за роялем и играла концерт Брамса. Она всего лишь повторяла технически трудные места, но все, словно заворожённые, наблюдали за ней и перешёптывались.
Алексей Степанович направился к пианистке. Он видел её со спины, но уже был потрясён, и потрясение его росло с каждой секундой по мере приближения к ней. «Какой грациозный силуэт! Какая тонкая талия! Какая длинная шея! Какое шикарное платье! Какие красивые руки! Какая женственность в каждом их взмахе! Как ловко, словно бабочки, порхают по клавишам изящные пальцы, не пропуская ни одной нотки в самых виртуозных пассажах!» Ветлугин и сам не осознавал, что уже несколько минут стоит прямо позади неё и не может оторвать глаз.
Наконец заметив его, девушка суетливо вскочила с места, вмиг покрылась румянцем и смущённо заулыбалась. Впервые увидев её лицо, он буквально остолбенел. Перед ним предстала кристально чистая, безупречная, совершенная красота, какой, казалось бы, не могло существовать в реальности. Высокая, но такая лёгкая и хрупкая. Слегка сутулилась, словно стеснялась своего роста и из скромности пыталась казаться меньше. Пышная копна чёрных волос была собрана в косу, которую она клала на левое плечо и постоянно поглаживала. Это было что-то вроде нервного тика, однако некоторая зажатость и застенчивость лишь придавали ей очарования.
– Простите, увлеклась. Алексей Степанович, для меня огромная честь познакомиться с Вами! – Сделала книксен и подала ему руку для поцелуя.
«Какой мягкий, приятный голос!»
– А Вы, должно быть, Анна Павловна. Очень рад, – ответил он и поцеловал её руку.
«Какая нежная кожа!»
– Давайте приступим, – сказал он и направился к дирижёрскому пульту.
