– Да какие к чёрту лодки, говорю с подводной лодки, куда Вы денетесь с подводной лодки, конечно, Вы исправитесь, хотя я уже сомневаюсь и в этом. В общем-с так-с, сейчас пятница, в воскресенье на почту жду хороший сюжетик от Вас. Не стану требовать чего-то сверхвозможного, но хотя бы интересное что-то напишите, Борис Артёмович. Ознакомьтесь с нашими материалами, информаторами, с тем, что произошло за последнее время, может быть у Вас у самогооо что-то в голове намечено, какие-то заметочки, там, планы, я не знаю. В общем, давайте, труд, труд и ещё раз труд всё перетрут. Работайте, Борис Артёмович, мы все в Вас верим.
Тик-так-тик-так. ТАК… отозвалось в голове Маргариты Павловны и всего офиса. Все сотрудники как по команде оперативно собрали все свои вещи, разложили канцелярию, документы, закрыли вкладки, программы и папки, сохранили всё сохраняемое, удалили всё не нужное, выкинули всё ещё более не нужное, выключили аппаратуру и уже в 18:07 очередью, улыбаясь, подшучивая, махая руками, желая прекрасных выходных и слегка толкаясь в двери, вышли из офиса, провожая друг друга крепкими рукопожатиями. Не вышел только Борис Артёмович, хотя этого никто и не заметил, даже уборщица Елена Владимировна, гроза всех и всякого, замечающая соринку с расстояния в тридцать два шага, чувствующая по запаху кто из работников не надел сменку, даже она не заметила Бориса Артёмовича. Тот пребывал в состоянии транса, можно было бы сказать «на его удивление», но и удивления не было, была пустота, будто из него всё вынули и оставили сидеть на какое-то время. Очнулся же он случайно, когда его резким звонким ударом по щеке вывела из состояния оцепенения неожиданно возникшая идея. Артём Борисович тут же бросился к своему компьютеру и как заворожённый, или… прокажённый? А может быть даже одержимый, не видящий, не слышащий, без голода и жажды, без туалетных надобностей, стал клацать клавиатурой, печатая один из самых лучших его материалов за всю историю его работы. Так продолжалось какое-то время, Елена Владимировна давно уже ушла, уличные фонари успели погаснуть и снова зажечься, первые птицы завели свою раннюю песню, и только тогда Борис Артёмович закончил написание статьи, отправил её по почте и очнувшись от транса, уставший, но довольный, с каким-то тревожным чувством опустошённости отправился домой.
В славный солнечный день на скамье как обычно сидели дед Макар Иваныч да его «подружайки» бабушки Татьяна Ярофеевна и Ефросинья Никитична. Макар Иваныч сидел на скамье, которая стояла напротив скамьи бабушек и широко открыв понедельничный номер газеты под названием «Главная правда» читал сквозь очки, сидевшие на носу. Он читал неспеша, выискивая своими плохо видящими глазами каждое слово, которому впоследствии придавал особое слегка причмокивающее звучание.
