Монахов и Кукунов познакомились на культовых вечерах в Политехническом музее, куда ездили пробовать свой поэтический дар в рамках «свободного микрофона». Это соперничество физика и лирика перешло со временем в дружбу, продолжившуюся долгие годы. Баклажанов тогда еще не знал, что эта мимолетная встреча с Монаховым окажется судьбоносной и свяжет их теплыми товарищескими отношениями на долгие годы.
– Алик, подожди меня немного тут в кабинете, я Боруха в цех отведу, с рабочими познакомлю. Потом вернусь, поговорим, – сказал Кукунов и повел Баклажанова в цех.
Несмотря на ранний час, цех уже бурлил. Турбокомпрессоры привозили один за другим, и рабочие сразу начинали ими заниматься, общаясь на неизвестном в ту пору Баклажанову наречии.
– Это Лукич, будешь у него в подчинении, – сказал Милий Мильевич, подведя Баклажанова к начальнику цеха.
Лукич был сухим и жилистым мужчиной немного за 30 лет. Волосы его уже понемногу начали редеть, но это его ничуть не портило, а придавало большей мужественности. Одет он был в военную форму без знаков отличия, в которой, видимо, и пришел из армии, а голенища кирзовых сапог были отвернуты вниз по моде того времени.
– Здрав будь, Борух! – задорно поприветствовал его Лукич, но руки не подал, ибо только что разбирал очередной турбокомпрессор.
– Сейчас пока просто походи за мной, – продолжил он, – присмотрись, что да как, а ближе к обеду очередная партия турбокомпрессоров на подходе будет – там и посмотрим, как тебя подключить.
Баклажанов начал гулять по цеху. Все для него было ново. Он как слепой котенок ходил и обнюхивал все вокруг, стараясь понять происходящее и влиться в новое для него дело. Через некоторое время он набрел на рабочую каптерку, где в состоянии апофеоза после вчерашнего бурного мероприятия дремал один из тружеников. Он по-хозяйски развалился на деревянной скамье и, скорее всего, был человеком горизонтальным, но Баклажанов это понял уже потом. Услышав шаги, рабочий сразу проснулся и вскочил, ибо сон его был краток и тревожен по понятным причинам. Вечером Борух увидел его на Доске почета на проходной и понял, что эта была лишь мимолетная блажь, которую тот позволил себе. Баклажанов бы с удовольствием разделил с ним то состояние, но тогда ему было рано – до полудня он не пил.
Внезапно к открытым воротам цеха подъехала белая «Волга» Кукунова, видимо, уже расставшегося с Монаховым. Пассажирская дверь открылась, Милий Мильевич вышел и деловито направился Баклажанову, вновь подав ему руку.
