И вот выходя как-то морозной ночью из «Неона», Боруху сразу что-то не понравилось, а именно то, что свет от ночных фонарей бликовал ото всех стекол кроме лобового. Ничего удивительного – лобового стекла просто не было, а уплотнительная резинка была бережно и с любовью положена на капот. Шевелюра в то время у Баклажанова была густая, и ехал он домой с волосами назад и с замерзшими соплями, свисавшими до пупа.
Так вернемся на Эрмитажную набережную. Подходя к Литейному мосту, Борух был обескуражен даже поболее того сотрудника внутренних органов, который остановил на улице двух пьяных людей с целью проверки их документов. Открывая паспорта, он, походя, спросил, где они работают, на что получил ответ, что они сотрудники крематория. Затем, увидев фамилии Головешко и Погорельцев, он сразу вернул им документы и, перекрестившись, отпустил от греха подальше. Из-под Литейного моста навстречу Баклажанову вышла первая в городе «Ламборджини Диаболо». Человек ехал вальяжно со скоростью 30 км/ч. Он собрал за собой такой хвост, что было трудно представить, но никто не осмелился посигналить ему. Борух даже вытянулся из-за руля, чтобы посмотреть, не сам ли Берлускони это был. Человек не спешил, видимо, потому, что всюду успел. Он ехал в удовольствие, завершая какой-то жизненный этап, но в мыслях о следующем все равно находился в дороге.
Дорогами мы идем к нашим чаяниям. Они извилисты, полны поворотов и встреч, успехов и разочарований, а главное, надежд. Из них слагаются этапы, формируя нас, словно товарный состав на сортировке, который на заре непременно двинется дальше. Так ли нужны были Бендеру деньги? Скорее уютнее ему было в старых лаковых штиблетах на босу ногу и в шерстяном шарфе, когда он выменивал стул на чайное ситечко или гулял ночью у моря с Зосей Синицкой. Заполучив искомое, он все чаще, одолеваемый скукой, оглядывался назад, словно в поисках чего-то. Это «что-то» искали и признанные творцы, уже давно одаренные славой, но раз за разом возвращаясь к местам, где они создавали. Это и было счастьем. Потому что счастье в пути.
Время бежало дальше. Были и занятия спортом, и учеба в спортивном классе, но судьба привела Баклажанова опять в ту же родную школу. Он потерял в ней год обучения, и наверстать упущенное было сложно, но 1 сентября он шел на «линейку» как и тогда на турбокомпрессорный завод, в ту же неизвестность, пританцовывая вновь.
– Я по-прежнему ваш классный руководитель и преподаватель английского языка, как и год назад, – сказала учительница. – И меня все так же зовут Нонна Григорьевна Ктова, – добавила она, просматривая журнал класса и, увидев новую фамилию, подняла глаза.
