Произнеся последнее слово, он пошатнулся и почти упал к ногам отца.
— Я ранен… в грудь, — выдохнул он. — Их лучники сильны, а стрелы летят далеко. Проклятие Аллаха на них — неверных!
Тут говоривший снова впал в забытье.
Эмир, с потемневшим лицом, шагнул вперёд и поднял обмякшее тело на руки. Халат на груди затвердел от застывшей крови, а на правом боку юноши зияла рана, из которой была выдернута стрела,. Она могла и не привести к смерти, но для исцеления требовались искусный уход и время.
Юсуф отнёс своего сына в лагерь и вызвал к себе темнолицего сморщенного маленького человечка.
— Проследи, чтобы он поскорее поправился, — велел эмир, обращаясь к этому человеку, — иначе поплатишься головой, еврей.
Он удалился, оставив жилище в единоличном распоряжении Малахии, еврейского лекаря.
— Теперь — месть, — бормотал Юсуф, выходя из большого шатра. Многие из его воинов, видевших, как он принёс тело своего сына, сбивались в группки. Они сразу поняли, что Али, сын эмира, который отправился посланником в лагерь Роберта, одного из рыцарей короля Ричарда, столкнулся с предательством.
Здесь может потребоваться некоторое пояснение. Роберт де Монтревель с отрядом тяжёлой конницы отделился от войска английского короля и намеревался отыскать Юсуфа бен Омара, своего старого врага, с которым он сражался во Втором Крестовом походе. Он был разгромлен, и теперь жаждал отмщения. Поэтому, с позволения Ричарда, он отправился искать своего старого противника.
Юсуф, прослышав о его прибытии, прислал к нему в лагерь своего сына Али, как посланника, чтобы сообщить о намерении эмира условиться о месте сражения, где он и его враг могли бы раз и навсегда разрешить свой спор. Это должен быть поединок, и та сторона, предводитель которой потерпит поражение, оставит поле боя во власти победителя. И они должны были биться насмерть.
Роберт, несмотря на данное им слово, что Али не причинят никакого вреда, тотчас же взял его в плен. Али, когда его собирались отправить в лагерь короля Ричарда, увидел своего коня. Он позвал его, и послушный скакун примчался галопом. Прежде чем солдаты опомнились от минутного замешательства, юный араб, который не был связан, запрыгнул на своего коня и умчался, словно молния.
Часть отряда, возвращавшаяся из вылазки, попыталась его задержать. Один из них послал стрелу ему прямо в грудь, прежде чем он оказался за пределами их досягаемости. Они преследовали его много миль, но наконец он оторвался от них и достиг, как и рассказывал, лагеря своего отца.
