Дом встретил её враждебной тишиной. На пороге гостиной разлилась бесконечная темнота, за которой Кристина больше ничего не разглядит в своей жизни.
Большая тумба, заставленная техникой, стояла косо. Телевизор, пару минут назад возвестивший весёлый разноцветный конец, валялся среди комнаты в окружении сорванных с кресел покрывал и опрокинутых цветочных горшков. Земля перемешалась с кроваво-русым месивом растрёпанных, прилипших к полу, косичек девочки.
Ее головка повернута к маме, а глаза распахнуты и неподвижны. Через пару шагов Кристина узнает их цвет.
От неожиданного стука Лиза вздрогнула и открыла глаза. Десять утра, а кто-то уже нагло ломится в дверь и жизнь.
– Сашенька, вставай! – девушка вцепилась в накаченное теплое плечо спящего рядом мужчины, – одевайся скорее и подожди меня на кухне.
Парень сел в кровати, потер ладонями заспанное помятое лицо, в которое секунду спустя прилетела его мятая футболка.
– Блин, чего ты мечешься? Обязательно открывать?
– Обязательно! – Лиза чуть не взвизгнула, когда ей показалось, что в замке поворачивается ключ. Уже одетая, она наспех провела расческой по волосам, и схватила приятеля за руку.
– Оденешься на кухне!
Стук не смолкал, пока Лиза шла к двери. Это вселило надежду, что возможно, она ошиблась. Что на пороге соседка, промоутер, тетка из ЖЭКа – кто угодно, только не…
Мама. Привалившись по привычке плечом к стене, (на розово-бежевой краске уже осталось засаленное серое пятно) с огромным, набитым чем-то мягким, пакетом стояла сама Королева-мать. Колонизатор всех свободных стран, которые когда-либо рождались в душе дочери.
Лиза старательно улыбнулась, будто с трудом растягивая резиновую маску, изображавшую вечное почтение при виде матери.
– Спала что ли? – Ольга Семеновна по-хозяйски закрыла входную дверь на замок и всучила пакет Лизе. Сама, кряхтя и охая, села на маленький пуфик и стала расстегивать зимние сапоги. Девушка с тоской посмотрела на толстые материнские икры – они как подарок злой феи при рождении.
– У меня сейчас ученик. Мы слушали живые выступления Есенина, и я не сразу услышала стук.
Все с тем же кряхтением выпрямив спину, мать скинула второй сапог и, наконец, обратила внимание на мужские ботинки:
– Ладно, в комнате посижу подожду. Чаю мне тогда сделай, как проводишь.
Чуть не взвыв от злости и досады, Лиза понесла пакет в спальню. Поспешно осмотрела комнату; не осталось ли чего неугодного матери. Набросила скомканное покрывало на мятую простынь и мельком заглянула в пакет.
