Я хотел нанять домработницу, она сказала, что будет прибираться сама. Однако, живем мы в невозможном бардаке. Из-за ее вечной усталости, занятости, и списка других более важных дел. Я смирился. Как ей объяснить, что домработница сменит сам статус жизни? Можно научиться зарабатывать на нее, и у нее появится время для себя и для меня. Ведь, жизнь состоит из чего-то другого. С ней я забыл из чего.
Я забыл, что есть время для себя, чтение в тишине – без комментариев и вопросов с кухни, поездки с друзьями на охоту, кофе со случайной красивой девушкой
– без секса, и планов на будущее – просто кофе. Я забыл, что можно не удалять тексты из буфера обмена на компьютере, оставлять открытыми страницы в соц. сетях, не выходить каждый раз с почтового ящика, и не ставить пароль на экран телефона.
Я забыл, что я все еще не старый, не бедный, не глупый и не урод. Что я все еще многое могу, что я значим в этой жизни, что я успешный профессионал,
надежный партнер, пока еще неплохой любовник и всегда настоящий друг. Что жизнь – это не только вечерний телевизор, тефтели с картошкой и приборки в гараже.
Что жизнь – и моя в том числе – выглядит иначе.
Я трус. Я ведь ничем не даю ей понять, что интерес мой к ней давно угас. Что меня тяготят ее звонки, вопросы, прикосновения. Мне жаль времени на время с ней. Я предпочел бы другие занятия тем, что мне уготованы нашей с ней жизнью до конца дней.
Живи я с другой женщиной – вся жизнь сложилась бы иначе. Я не говорю, что лучше – просто, по-другому. Они – женщины – определяют многое в жизни мужчины.
Они поддерживают, толкают, ведут, направляют, защищают – как это не смешно прозвучит. Моя женщина все это делает – и поддерживает, и защищает.
Но как она это делает! Она ломает меня своим непониманием многих тонких и очень тонких вещей. Полагаю, она никогда и не поймет этих вещей – ей это ни к чему.
Если хочешь жить так, как никогда не жил, делай то, что никогда не делал. А я живу по-прежнему и надеюсь на перемены…
Почему я до сих пор не ушел от нее? Не хочется покидать зону комфорта. Надеюсь встретить старость в ее привычном «обеспечивающем» присутствии.
Вот только доживу ли я до старости при таких нервных расходах и таком дисбалансе со своим собственным миром? Боюсь остаться один на старости лет? Хочу просиживать до смерти на лавочке перед домом, тыкая костылем пыль и камушки под ногами,
осуждая и ругая все вокруг, в ожидании, пока меня как в детстве позовут на обед? Этой старости – если повезет дожить – я хочу?
