XII
Переход был недолгий, но совпал с каким-то праздником по китайскому календарю. В недрах машинного отделения было решено его отметить, сделав шашлык из буйвола. В трюм, за добычей, отправились Петрович с доктором, как самые сильные и Колян с Пашей, как самые бесправные. Огромная корова смотрела безразличным взглядом на Петровича, который размахнулся кувалдой, пытаясь ударить животное в лоб, между рогов. Удар прошел вскольз, буйвол наконец понял зачем пришли люди и дернулся так, что, бросив кувалду, все убежали.
На китайском рынке было многолюдно, столкнувшись с кем-то в толпе доктор, громко выругался и показал кулак, молодой человек, кивнул, снял очки и встал в боксерскую стойку, доктор мгновенно оценил свои свои шансы на успех, вспомнив, что он находится на родине нескольких боевых искусств, затем политические последствия этого инциндента и расплылся в улыбке:
– Русский с китайцем братья навек.
"Брат" кивнув, одел очки и пошел дальше. Паша пытался торговаться за джинсовую куртку из варенки, только входившую в моду в стране, на подкладке куртки был нарисован Ленин, и маршруты автобусов культурной столицы, что наверняка увеличивало ее стоимость, торговец согласился. Паша радостный, от столь прекрасного приобретения, обернулся, половина китайцев, что были на рынке в тот день, стояла за его спиной, с интересом наблюдая за происходящим. Расталкивая их, к Паше подошел довольный Петрович и показал свою покупку, бутыку водки с вставленным в нее кривым, желтым корнем:
– Пойдем пробовать, это жень-шень. Водку выпьем, корнем заедим, жить будем вечно.
В курилке стоял легкий треск небольших металлических шаров, которые накупили моряки в китайском магазине сувениров и теперь медленно крутили в ладонях, Петрович грустно заметил:
– В Сингапур захода не будет. Любимый город может спать спокойно. Надо было мне на пассажирском оставаться. Там прачки меня на работу в корзине для белья носили. А сейчас весь рейс "под хвост". Идем в Бангладеш. Кто знает, что брать в этом Бангладеше?
Все молчали, там еще никто не был.
XIII
На улицах Дакки было знойно, стояла жуткая вонь – вместо туалета местными использовалась неглубокая канава, вырытая вдоль самодеятельного тротуара. Вокруг сновали инвалиды и попрошайки, корова лягла поперек проезжей части перекрыв движение, чем спровоцировала пробку из небольших мопедов и велосипедистов. Петрович, как ледокол, пробивал себе путь в людском море, за ним семенили, стараясь не отствавать его подшефные. Невзирая на наказ замполита, который выступил перед командой и вкратце обрисовал ситуацию в стране – здесь шла какая-то вялотекущая реводюция и днем местные могли побить иностранцев, в зависимости от политической коньюктуры. Один день могли бить американцев , на следующий день советских граждан. Когда солнце садилось, революция временно прекращалась. Кого должны были бить сегодня никто не знал, но Петровичу было все равно, решительной поступью он пошел на рынок. Ходить по рынку было еще более неприятней, чем по улицам. Посмотреть на больших белых людей сбежалось полрынка . Нищие и калеки тянули к нему руки, чумазые беспризорные хватали его за брюки. Но Петрович не обращал на них внимания, с серьезным видом он пошел по рядам уличных торговцев, выбирая себе одеколон. Товар лежал на земле, на обрывках газет или небольших коробках. Петрович брал флакон определенной марки смотрел сквозь него на солнце и осторожно нюхал содержимое. Все одинаковые флаконы, у различных торговцев, имели разный цвет содержимого и запах. Ребята старались не отставать от старшего группы. Паша брезгливо смотрел себе под ноги, стараясь не наступить на предлагаемый товар и совершенно не заметил разносчика пищи. Подросток с огромным металлическим тазом, на голове, доверху наполненным рисом, шел ему навстречу, оглядываясь по сторонам, выискивая потенциальных едоков. Паша столкнулся с ним в самом центре рынка. Тяжелый таз мгновенно упал в грязь. К месту происшествия стали подходить торговцы и смотреть на испорченный обед, когда их стало очень много, и ситуация стала напряженной. Петрович громко чихнул и скомандовал:
