Много лет назад что-то произошло в поселении, может быть кто-то и знал правду, но все свидетели тех дней уже превратились в дымящие и безымянные, покрытые копотью кресты на отшибе. В любом случае, жителей осталось трое, и, похоже, каким бы не был этот смелый эксперимент жизни, он подходил к концу, но разве это заботит пятнадцатилетних подростков? Разве что…
Катя и Сережа не застали ничего из того, о чем было написано в старых и новых книгах, которые писали жители деревни, дабы научить потомком жизни. По какой-то причине детей заставляли их читать.
Наукой и писательством были поначалу увлечены абсолютно все. Каждый взрослый представлял какую-то особую область знаний, старался выпускать по книге в месяц. Каждая книга была для сообщества как клад. Книга за книгой с особым почтением: именно так и появилась огромная библиотека в доме Петра Игнатьевича. Сам он был библиотекарем, учителем физики и могильщиком по собственному желанию. Все дома после их смерти хозяйев разбирались, детали отправлялись на склад, который одним своим концом упирался прямо в ввысь – в купол, настолько много хлама набралось за годы существования поселения.
На часах 8:58. «Еще две минуты», – подумала Катя и стала рассматривать старый дом Петра Игнатьевича. Благо света от цифровых часов вполне хватало для того, чтобы рассмотреть фасадную часть дома.
Дом Урсуловых был похож больше на трейлер из старых американских фильм, только стоял он не на колесах, а нижней частью, то есть основанием, уходил, утопал на полметра в землю. Входная дверь была больше похожа на дверцу старого советского холодильника с большой массивной ручкой. Двери также срабатывали и открывались автоматически в 9:00. Конечно, их можно было открыть, воспользовавшись ручкой, зачем-то же она была, но в этом не было никакого смысла.
«Гостям всегда рады», – неизменно повторял каждый. А расписание для того и расписание, чтобы его соблюдать. Окон в подобных домах не было. Никакого смысла в них нет, так как снаружи и солнечного света никакого не было. Внутреннего освещения было вполне достаточно, а специальные системы обогрева эмитировали касание солнечного света.
Не было и птичьего пения, беспризорных кошек и собак, однако периодически автоматизированная система включала плейлист «звуки природы», чтобы заставить хотя бы ненадолго выйти людей на улицу. Звуки природы люди особенно любили слушать. Они садились на коротенькую траву, убегали к далеким деревьям или ложились на выстриженный газон во дворах, закрывали глаза и просто слушали шум моря, трели соловьев, поскрипывание стволов сосен и многое другое. Особенной популярностью пользовался морской бриз.
