– Каждый из нас после смерти – часть навигационной сложной системы, которая позволяет нам улавливать сигнал сквозь пространство-время с Земли. Каждый раз, когда я уношу тела на отшиб, я всего лишь вставляю гробы, которые снабжены специальные устройствами, в отсеки, которые являются частью сложной системы спутниковой навигации. Чтобы поймать сигнал и скорректировать траекторию движения корабля, должны совпасть множество факторов. Сама похоронная процессия, ритуальность происходящего сохранена для того, чтобы вы перенимали культурное достояние и наследие ваших предков. Предыдущие попытки нигде не хоронят: они сожжены в специальных крематориях внутри корабля и выброшены в космос. А на отшибе…Там остался всего один, в общем-то, отсек. И он для меня. Не щадил меня проектировщик, оставляя последним. Знали бы вы, как это тяжело всех своих товарищей и коллег отправлять в последний путь. Вы думаете я же робот, но, к сожалению, чтобы дети ни о чем не догадывались, нас снабдили нейроалгоритмом считывания и воспроизведения эмоций, который не выключается, хотя я уже пытался несколько раз.
Дома после смерти жителей разбирал я, а детали использовал для усиления сигнала. Все составные части были специально так спроектированы, чтобы их можно было переиспользовать. Ну а пока, допивайте водичку. Пойдем, что ли, прогуляемся, по дороге расскажу ещё много интересного, странно только, что толчки хоть и слабые, но не прекращаются, – Петр Игнатьевич договорил, взял со стола папки, поправил бейсболку и молча вышел на улицу. Дети, переглядываясь и переговариваясь, допили остатки напитка из кружек, поставили их на стол и пошли вслед за роботом, которого всю свою жизнь считали учителем, наставником и отцом, а это значит только одно, что он со своей функцией справился отлично.
Группа, состоящая из трех человек, вышла на улицу, которая сильно преобразилась с того момента, как Катя перешагнула порог знакомого ей дома ранним утром. Если обычно пространство вокруг напоминало степь, и лишь протоптанные тропы между стоящими некогда домами вились змейкой по поверхности, то картинки изменилась кардинально, пейзаж преобразился значительно, будто художник психанул и накидал по холсту золы крупными пятнами. Повсюду как огромные булыжники были разбросаны огромные металлические балки, листы металла, мелкие детали, болты и другое. В некоторых из этих груд метталов Катя, Сережа и Петр Игнатьевич узнавали знакомые частички старых уже давно разрушенных домов, где когда-то жили их соседи, да и сама Катя.
