Петр продолжил разговор, глядя на удивленных детей, слегка улыбаясь растерянной детской улыбкой:
– По инструкции к вашим 25-ти годам вас это не должно было бы удивить, но все случилось слишком рано… слишком рано…
Сережа сел обратно в кресло, но продолжал держать Катю за руку. Он хотел было что-то сказать, однако Катя, окончательно, кажется, пришедшая в себя вдруг взяла слово:
– Тогда как вас нам теперь называть?
– Просто «Взрослый», но если продолжите называть меня Петр Игнатьевич, то я не против. Я сам выбрал это имя. Интересное какое-то оно – Петр. Красивые у людей имена и все что-то да значат. Называйте как раньше, мне будет приятно», – проговорил спокойный «взрослый».
Катя не унималась, еле сдерживая слезы, она задала самый интересующий ее на тот момент вопрос:
– А моя мама, ну то есть Елена Эдуардовна, она тогда кто?.
– Как я уже говорил. Она тоже «Взрослый». Мы с ней одного модельного ряда, только она содержала учебные программы по биологии, химии, анатомии, а я больше по техническим дисциплинам. Но ты не плачь, перестань, не переживай. Когда вы спали, мы всегда соединялись друг другом в специальную локальную сеть, которая всех нас объединяла, и Елена всегда делилась с нами тем, что ты показываешь очень хорошие результаты в познании наук, у людей называется это гордость, а у нас – прекрасно выполненное задание. Но, наверно, мы гордились, да, можно так сказать. И я Сережей очень горжусь, – договорил с нежной улыбкой на лице Петр и достал два пальца из себя.
Шкатулка закрылась, после чего взволнованная Катя, поглядывая и на Сережу тоже, как бы ища сострадания ли, поддержки ли, спросила:
– Если вы не люди, тогда куда делись все остальные? Другие «взрослые»? Наши одноклассники? Кто наши родители, должны же они быть в конце концов?»
– Правильные вопросы задаешь, Катюша. Не зря столько знаний подарено тебе. А вот тут всё гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Присаживайтесь-ка в креслица обратно, я вам водички налью и продолжу рассказывать. Не по расписанию всё, не должно это вас удивить было. Эх. Вот еще пара схем и картинок – это большой автоматизированный инкубатор, который находится буквально «под землей», – Петр договорил, одернув руках, пошел к раковине, взял две кружки, одну с ромашкой, вторую с машиной, налил воды почти до краев и капнул в каждую кружку по несколько капель успокоительного.
Он вернулся обратно через двадцать секунд, ребята сидели перешептывались, разглядывали схемы, будто по привычке боялись, что учитель услышит разговоры двух прозорливых одноклассников, как было не раз.
