Тайна девятой планеты | страница 2
Вообще, мама Кати, девочки любознательной и подвижной, постоянно делилась с девочкой какими-то интересными фактами, которые проверить никто никогда бы не смог, но все верили и знали, что ЕВ врать не будет. Почему-то и сама Елена Эдуардовна считала пренепременно, что передача знаний – важнейшая задача при сложившейся в мире вокруг ситуации.
О мире вокруг все жители поселения могли только догадываться. Однако согласно последним зафиксированным данным они привыкли верить. Опасность повсюду, за всеми пределами.
В небольшой деревеньке, а именно такой статус они сами присвоили своему поселению, изолированному от всего живого мира, из шестнадцати домов осталось в пригодном состоянии всего лишь два не поваленных временем дома. В одном из них жила Катя и Елена Эдуардовна.
Когда случилась беда, у Кати особо не было выбора, к кому идти за помощью, когда она обнаружила скукожившееся, но зависшее в нежной утонченной позе тело матери. Она приняла такую позу, которую принимали балерины, отыгрывающие роль умирающих лебедей.
Это покажется странным, но Елена Эдуардовна дочь готовила к своей смерти последние лет 5. Она объясняла девочке смерть как закономерный финал жизненного пути. Женщина приготовила малышку и к тому, что рано или поздно и сама Катя уйдет из этой жизни, может быть, совсем скоро, никто не знает. Одного у себя в голове не могла уложить Катя, почему перед смертью именно о Нифертити должна была разузнать она, но обещала сама себе, что последнее домашнее задание обязательно выполнит.
Елена Эдуардовна наказала дочери еще несколько лет назад, что как только смерть придет за матерью и неминуемый исход произойдет, Катя немедленно должна будет пойти в соседний дом, что стоял в трехстах метрах от них. Других жилых больше и не осталось. Только в этом доме живет человек, который поможет провести необходимые манипуляции с телом матери. Только он знает, как, для чего и зачем это нужно.
Пятнадцатилетняя Катя была довольно высокой девочкой несмотря на скромный возраст. Пшеничные неухоженные пряди цвета вечно ссыхающейся за окном травы свисали почти до поясницы. Она не собирала их в косу, не делала с ними ничего. Волосы падали на глаза, губы невольно в разговорах зажевывали их, одним словом, растительность на голове мешала, но в этом был какой-то юношеский шарм блондинки.
Саму девочку это мало волновало. Зеленые глаза на фоне почти рыжих выбеленных волос напоминали изумруды. В народе бы сказали – ведьма. Удивительно смуглая при этом кожа цвета спелого киви на фоне светлых волос и дивного цвета радужки превращала юную леди в поразительной красоты творение матери-природы. Пальцы Кати были тонкими и длинным. «Как у пианистки», – говорили те, кто знал, как выглядит пианино и, собственно, пианисты, кто помнил и зарисовывал для будущих поколений, как они выглядит. Видеозаписей выступлений в поселении не было. О мире За рассказывали на пальцах, а каждый урок превращался в игру «Крокодил». Любая информация, даже сложно объяснимая нужна. «Пригодится», – говорили они. Молодняк на такие доводы спокойно поддакивал и кивал головой. Со старшими спорить в деревне было не принято.