Потом нас пригнали на территорию ожидания, которая представляла собой спортивную площадку. Это, конечно, уже было лучше, чем сидеть в парижском ангаре, нас постоянно вызывали на построение, потом мы шли на завтрак, обед или ужин, а также по именам вызывали на интервью с психологом и службой безопасности, там она называется гестапо. Так же как и в Париже, нас забирали на работы, я работал на кухне, ездил в легионерский приют ветеранов работать официантом и на легионерскую турбазу убираться. После прохождения второго этапа, а это психолог и гестапо, нас строили и называли имена тех, кто не прошел, меня не назвали. После положительного решения во втором этапе нас отвели на склад. Там мы получили военную форму и необходимые для службы вещи. Нас стали называть руж (красный), у нас были красные повязки, а тех, кто еще не прошел отбор, называли блю (голубой), может быть, потому, что синие спортивные костюмы. Ружу с блю было запрещено общаться, также мы несли гард (патруль), ходили по очереди вокруг особняка, в котором жили все новобранцы. Каждый день контролировали вечерний душ, так, что ы каждый мылся не больше минуты. Прошли опять медицину и сходили в гестапо, меня попросили уничтожить все флешки и симки. Потом за нами приехал автобус с кадром из красной компании. Мы подумали, что все попадем в красную компанию, а на деле нас по приезде в Кастельнадари, где находится учебная база, разделили, доукомплектовали красную и синюю компанию. Всего их было три: первая – голубая, вторая – красная и третья – желтая компания. Я попал в первую – голубую компанию и понеслось. Когда мы приехали в учебную базу, была ночь, нас распределили по комнатам, и мы легли спать. На следующее утро бритье, умывание – и погнали: спорт, ревизия своих вещей, постоянные построения. Один день мы пробыли в учебке, и потом нас повезли на ферму. Ферма представляла собой дом, где в каждое помещение, даже в душ, был вход с улицы. Вокруг здания был плацдарм, футбольное поле и полоса препятствий. Находился этот оазис в лесу. Автобус привез нас и высадил за пару километров до фермы, мы с сумками побежали к ней, добежав, упали отжиматься, потом управляющий фермой провел экскурсию. На ферме мы постоянно бегали, маршировали, пели песни, занимались на турниках, проходили полосу препятствий, каждую неделю у нас по ночам были перестрелки: разделялись на два лагеря, и задача была – выкрасть флаг, стреляли холостыми и бросались учебными гранатами. Также постоянно ходили по лесу с оружием и выполняли тактические маневры. Было дежурство по ночам, дежурить отправляли в основном нарушителей режима. Мы постоянно делали что-то не так, и нас за это физически нагружали, в основном отжиманиями. По выходным бывали барбекю, никогда не забуду субботу, когда кадры (начальство) начали готовить мясо на мангале и уже казалось, что вот сейчас будем отдыхать. Но тут нас отправляют на полосу препятствий, мы ее проходим, а следом нам приказывают поднять бревна. И мы начинаем проходить ее с ними на плечах. После прохождения полосы препятствий нас направляют в болото и мы мокрые по этой мутной речке бежим, все это с бревнами на плечах. Мы выполнили задание, переоделись, постирали вещи и повесили сушить, а потом было блаженное барбекю. В общем, на ферме не было режима, как в учебке, отбой был поздно, нас загружали за день так, что мы залазили в спальные мешки и отрубались сразу. На ферме мы пробыли месяц и по итогу, как экзамен, был марш «кэпи бланк», не все продержались до марша. Кто-то попросился на цивиль (гражданку) или получил травму. Марш тоже не все прошли, кто-то травмировался и уехал в больничку. Там подлечат и присоединят к другой группе или, если травма серьезная, отправят на гражданку через какое-то время. Марш продолжался трое суток с перерывами на сон и закончился рядом с Каннами. В Каннах нас поселили в большой спортзал и заставили натирать до блеска сапоги, так как наутро нас ждала церемония посвящения в легионеры. Церемония проходила в Каннах на специальной церемониальной площадке, там были ветераны и другие легионеры, это мероприятие попало в легионерский журнал с фотографиями нашей группы. Потом мы поехали обратно в Кастельнадари, где располагалась учебная база. После возвращения на базу, спустя пару дней, у нас был выход в картелибр (на гражданку), прогулка по городу Кастельнадари, там нам разрешили купить телефоны, и я первый раз спустя два месяца связался с родителями, нас разбили на группы по три человека, такими составами мы должны были гулять, не меньше трех человек вместе. Я был с англичанином Хансеном и молдаванином, мы с Хансеном нашли самый крутой и дорогой ресторан, Молдаванину эта идея не понравилась, и он ушел от нас в молдавское недорогое кафе, где разместились его соотечественники. Мы остались вдвоем. В ресторане заказали стейки из говядины, Хансен пил пиво, а я – «Чивас Ригал», это такой виски, закончили посиделки мы эспрессо с пирожными, общий чек вышел 180 евро, все-таки бон-ресторан. Потом нам дали дополнительное время, и мы еще погуляли по другим заведениям попроще, там присоединились к другим ребятам, то, что мы были вдвоем ранее, никто не заметил. После великолепной гулянки мы вернулись в часть. На следующий день мы сдавали тест Купера, это бег в течение 12 минут. Надо пробежать не меньше 2,9 км за это время. Я пробежал 3,2 км, а перед картелибром я пробежал 2,8 км, так что у меня был прогресс, ребята прикалывались, что русский выпил и лучше сдал нормативы. Потом у нас были тренировки, стрельбы, полевые выходы каждую неделю, дежурства. На дежурствах мы работали в столовой офицерской, стояли на посту, ухаживали за садом, и так протекали будни, мы все ждали уик-эндов. Неделя в горной деревушке Формигель, и вот дождались, нас привезли в военный отель. В окрестностях Формигеля мы бегали, катались на велосипедах, лазали по горам, ездили в бассейн, гуляли в деревушке, в отеле был бар, по вечерам можно было попить пива. Под конец уик-эндов у меня сбился сон, наступило странное состояние, когда мы приехали в часть Кастельнадари, меня сразу поставили в патруль, контролировать вход и выход из части. Там из-за моего странного поведения меня посадили в камеру, потом отвезли в больницу и сделали укол. На следующий день отвезли в Марсельский госпиталь, там врач сказал, что все в порядке и попросил передать зарядку управляющему госпиталем в Кастельнадари. Меня привезли в Кастельнадари, и через неделю я был уже в строю. Начальство шутило, что, мол, хватит нюхать кокаин. От нового русскоязычного капрала я узнал, что начальство готовит на меня дело. Ну, так все и случилось, я попросился к врачу, когда в бассейне у меня начало болеть ухо при погружении. Меня перевели в больничку и оттуда отвезли в Марсель. Мне говорили, что я еду к врачу, а там, в распределительном отеле, находящемся в части, мне сказали, что по состоянию здоровья на цивиль (гражданку). Я начал возбухать: как так, мне сказали, что к врачу! Потом пришел русскоговорящий легионер и сказал, что со мной пообщается комиссия. Ну, в итоге со мной никто не пообщался, и я вернулся на родную землю в Калининград. В напутствие сказали не забывать, что мы легионеры. И попросили открыть валютный счет, на который мне прислали последнюю зарплату. Привез я с собой три тысячи евро, и потом прислали еще тысячу. Легиону я благодарен за такой опыт, тем более в российской армии я не служил, других вариантов вкусить военной жизни у меня не было. Акклиматизировался в Калининграде месяца четыре, и начался следующий этап моей жизни.
