"О чем я думал, - попытался вспомнить парень, - да, о встрече с Леной, с той женщиной из Афгана".
Тогда, в ресторане, когда он понял, что она тоже оттуда, - обрадовался и заговорил с ней. Ему было совершенно не важно, спала Лена с десятком солдат за ночь или нет. Главным было то, что она - оттуда.
Разговор становился все оживленнее. Впервые Виктор попытался шутить. Даже спутник Лены от души посмеялся. Но вскоре ему стало не до улыбок: женщина будто совсем его позабыла.
Он внезапно оказался чужим на непонятном для него каком-то бесшабашно яростном празднике, который иногда на время превращался в поминки, но где водка, тем не менее, лилась рекой. Лицо его стало в цвет несвежей скатерти.
Однако от Лены мужчина так просто отказываться не собирался. Поначалу он попытался споить собеседника: все подливал и приговаривал: "За Афган, Витек! За Афган, браток! За ребят наших!"
Егоров пил, но мужичок, который яростно хватался за фужер, добрую половину его тайком вылив под стол, просчитался, потому что не знал - водка офицера по возвращению в Союз вообще не брала. Она приносила либо ненависть, либо грусть, но только не опьянение.
Затем мужичок вдруг вознамерился потанцевать с Леной. Но та, отпрянув от назойливо протянутой руки, потащила в круг пляшущих нового знакомого. В конце концов спутник Лены засобирался, подчеркнуто игнорируя Егорова и демонстративно хватая женскую сумочку.
Женщина, вцепившись в нее, отрезала: "Я остаюсь, а ты проваливай. Привет жене!"
Мужика перекосило, он скрипнул зубами, качнулся было к спутнице, но, перехватив волчий взгляд офицера, резко развернулся и пошел к выходу, картинно бросив напоследок: "Платит тот, кто танцует девочку!"
- Вот сволочь, - сказала Лена и растерянно посмотрела на Виктора.
- Рассчитаемся, - ответил тот, - всего в достатке.
Немного погодя Егоров неторопливо встал из-за стола. Бегом он нагнал на улице толстощекого мужика, окликнул его и с ходу, перенеся тяжесть тела на левую ногу, рубанул кулаком в подбородок. Мужик рухнул на асфальт.
- За Афган, - сказал офицер.
Затем он вбил носок правой ноги в неприятельскую печень: "За ребят!"
И напоследок плюнул в лицо, расплывающееся по асфальту кровавой лужицей: "За братка, скотина. Вошь гнойная тебе браток, а не я".
Ночью Лена рвала ногтями спину Егорова и рыдала. Потом, постепенно успокаиваясь, она всхлипывала и повторяла:
- Обратно хочу, Витя, обратно! Разве здесь люди? Сволочи одни! Гады! Все тобой лишь попользоваться норовят. И все по-подлому, с хитростью. А я эти ухватки наперед знаю: переспи со мной - и все будет. А что будет? Что? Встречи тайные и украдкой вот в этой общаге. Подруги смеются: "Там столько мужиков было, а замуж так и не вышла!" Господи, да кого любила, тот меня не любил. А с другими не хотела я на всю жизнь. Не хотела, хоть на кусочки режь. Ничего бы из этого хорошего не получилось. Зачем мне все это так, на время? Но как объяснить? Никто тебя не понимает, никто!
