– Нет, – выдавил я из себя, – не праведное. Я же хотел владеть этим золотом один и я продался демону.
– Знаю, – сказала она, – Но ты хотел владеть чужим золотом, так ведь?
– Так, – ответил я.
– Почему же ты, когда узнал, где покоится золото, не сказал демону, что передумал владеть им? – спросила она.
– Я не знаю, – сказал я.
– Ты честен, я хочу благословить тебя на благое дело, – сказала она, – тебе дано право вернуть золото законному владетелю сим богатством – Кубани, казакам-кубанцам.
– Но я ведь кровью подписался демону! – воскликнул я, – Также нельзя! Вот, смотрите, у меня порез на пальце.
– Ты поедешь на Кубань, – сказала Она, и слова ее были спокойны, – Там найдешь станицу Каневскую и в Свято-Покровском храме поставишь восковую свечу, сам не крестись, не надо. Зажги свечу обязательно и стой пока она не прогорит.
– После этого отыщи, умой свое лицо обратной стороной ладоней и испей воды из родника святой мученицы Параскевы Пятницы, – твердо сказала Божья Матерь.
– О прошлом не думай. Ничего такого не было. Никто не силен над Богом, даже золото. А грех свой, придет время, сам изведешь из себя, помогать тебе будет святая мученица Параскева – сказала Она последнее, – Помни о том!
И видение вмиг растворилось. Я открыл глаза. Вокруг серо. Я не лежу, а сижу на кровати. Часы показывали около десяти утра. Первое, что я сделал, посмотрел на палец. Пореза не было. Я как идиот долго и внимательно разглядывал все пальцы, вспоминал прошедшее.
Раны не было, но ведь она же была…
У менее закаленного человека в такой момент наверняка нервы бы сдали. Я же чувствовал себя преотлично. Никаких следов усталости или разбитости.
Но вот эти происшествия такой странной ночи и вытряхнули меня из загородного домика.
Глава 10.
Тамбов, показавшийся мне подгорелым яблочным пирогом, я рассек старенькой «шестеркой» как ножом за каких ни будь сорок минут с небольшим. Задерживаясь лишь на красный свет настырных тамбовских светофоров, и пару раз тормознув возле торговых киосков, потрепанная «шестерка» круто взяла на запад и, без особого труда перевалив сто двадцати километровую отметку спидометра, по трассе 1Р119 рванула на Липецк. Трасса встретила меня дряблым с разнообразными боевыми метинами покрытием, радовало отсутствие полицейских постов и габаритных «дальников». В основном равнинная эта дорога изредка пересекала или объезжала пологие громадины холмов. Осматривая колоссы, мелькнула мысль о возможно разрушенных пирамидах. С обеих сторон дороги проплывали покрытые тонким слоем с прогалинами снега две ровные почти ухоженные полосы метров по двадцать шириной, а далее стояли совсем нестройным рядом тонкие, безлистые березки, среди которых нечастыми темно-зелеными пятнами красовалась хвоя.
