Стоят бандиты, Матёрый Гусь, Змеиный Глаз и Мышиный Писк, и недоумевают, что произошло. А на круглом животе Арсения одеяло от храпа поднимается, опускается и колышется слегка.
Мышиный Писк не выдержал:
– Ты чо? Рамсы попутал, дядя?
А Мишиного Писка не зря так назвали. В мире бандитском никому от нечего делать клички не дают.
И слышат его кенты писк один только, а в конце жалобно так: «Дядя!» Змеиный глаз смешался и подумал, что неплохо бы уползти незаметно, чтобы в этом позоре не участвовать. А Матёрый Гусь, наоборот, возмутился поведению Арсения Каштанового и жалобной речи Мышиного Писка, подъехал на инвалидном кресле к Мышиному Писку, встал, оперевшись на палочку, и как огреет Мышиного Писка по голове.
– За что?! – закричал Мышиный Писк и затрясся всем худым своим, высоким, дряблым телом.
А Матёрый Гусь снова услышал: «Пи! Пи!» И снова огрел своего кента по седой голове. У него даже очки слетели. Пролетели через всю комнату и упали на кровать Арсения Каштанового. Да на лоб ему прямо и упали. Арсений даже проснулся, глаза открыл, очки напялил, книжку из-под подушки достал и читать стал.
– Ах ты, дядя неблагодарный! – загоготал Матёрый Гусь. – Мы тебя поим, кормим, а ты книги читать вздумал!
А мысленно Матёрый Гусь удивился, откуда книга взялась у Каштанового. Ну что он человек богатый, это понятно. Но откуда у него антиквариант? И Змеиный Глаз о том же подумал и невзначай как бы спросил:
– Извините, а у вас утюга случайно не найдётся?
Каштановый рукой пухлой показал в сторону герметичного шкафа. Змеиный Глаз прополз в него и выполз с утюгом в одной руке и фломастерами в другой.
И вот лежит Арсений, книгу читает, а бандиты к пыткам его готовят: привязали к кровати руки с ногами, чтобы не дёргался. А чтобы совсем не дёргался, Мышиный Писк книжку перед лицом Каштанового держал и странички перелистывал.
Привязали и давай жечь круглый живот утюгом. Жгут, жгут, а Каштановому хоть бы хны. Полчаса жгли, час – всё бестолку. А потом смотрят: в утюге батарейки сели. Ещё час Каштановый объяснял, где у него батарейки. Ещё два дня их искали. На третий день стали жечь, наконец, по-настоящему. Полпуза Арсению Каштановому сожгли, а тот ничего не рассказывает. Вернее, рассказывает что угодно, а что надо не говорит.
Решили тогда бандиты фломастерами Арсения пытать. Тут он и сдался, закричал:
– Да скажите мне, что от меня надо! Только глаза фломастерами не вытыкайте!
Бандиты развязали Арсения, чаем напоили с бубликами, цыган позвали с улицы, а то они от безделья весь репертуар Круга исполнили и на улице разбили лагерь свой цыганский. На руке гадать стали всем прохожим у особняка. Где руку взяли, правда, неизвестно. То ли у скульптора одного, то ли на чёрном рынке орган купили.
