Шеф на радостях отвалил с барского плеча шесть тысяч гривен премиальных, половина из которых досталась мне.
Несколько часов я был героем отдела.
Коллеги – в миг! – из язвительных насмешников стали добрыми товарищами: подходили, поздравляли. «Отстойный совок» превратился в «креативщика».
Всеобщего умиления хватило до обеда, потом ликование стихло, рассосалось.
Зато у меня были деньги!
***
Я перезвонил в сервисный центр, узнал, что сегодня до девятнадцати успеваю сделать заказ:
«Готова будет через неделю? – Никак нельзя! – Три дня… – Тоже не подходит (уж очень хотелось покрасоваться перед Верой). Крайний строк – завтра вечером. – Двойной тариф?.. Не проблема!».
Для меня сейчас это не было проблемой.
«Легкие деньги легко уходят. Тем более, ни для чего, кроме заветного ремонта, они не предназначены. Ну, еще…».
В глубине моих отравленных мозгов защекотало подленькой догадкой, что таким образом я мог бы попросить гораздо больше…
«Поменять квартиру; купить Lanos (хоть Bentley!); загородный домик, куда пригласить девушку» …
Но тут же, будто оправдывая за подлость, возникало понимание, что эта мишура не станет определяющей в наших с Верой отношениях. А просто так, ради призрачного благосостояния, о котором я не мог судить, поскольку никогда его не имел, губить неведомые души категорически не хотелось.
«Раз уж связался с нечистью, то лишь ради Любви!»
Витая в грезах о дармовом счастье, ничего вразумительного выдавить из себя не мог.
Порученная начальницей новая статья писалась вяло, неинтересно, грешила банальностями, и потому, пользуясь недавней славой, я отпросился с работы на час раньше – нужно было ехать в сервисный центр.
***
Уже выключил компьютер, как заглянула Ирка:
– Пошли курить.
– Очень спешу, – отмахнулся я. – Очень-очень.
– Успеешь, – насмешливо сказала Ирка, показала язык.
Я заметил, как хмыкнула Анфиска, снизала плечами, переглянулась с начальницей. Опять подумают…
«Пусть думают. Главное – у меня есть деньги!».
***
Подхватил портфель, выскользнул за Иркой в коридор.
– Я действительно ОЧЕНЬ спешу.
– Пошли. Расскажешь, как до такой жизни докатился.
Не оглядываясь, Ирка направилась в курилку. Пришлось идти за ней. Еще обидится: мол, загордился. Слышала, наверное, что премию получил.
– С тебя поляна, миллионер, – сказала Ирка, когда мы закрылись в пропахшем никотином туалете. – Колись, кого продал за тридцать сребреников.
– Никого не продал. Статья…
– Не лги! У нас за статьи денег не платят – на то есть оклад. Еще никому, при мне, не платили. А я пять лет здесь работаю.
