– В прошлом веке Он – ЛИЧНО – Адольфа навещал и Уинстона, да еще грузина вашего, Иосифа. Чуть раньше – Владимира, который Лениным назвался. Ну, еще, дюжину особо важных особей. Это было давно. Ныне обмельчало людское племя. Есть, правда, несколько кандидатов, даже местных. Стараются, хотят Ему понравиться – но до выдающихся им далеко.
– Лучезарный – это Сатана?
– Отчасти, – хмыкнул Велиал. – Господин не любит это вульгарное прозвище. Его имя – Люцифер. Князь Света и Тьмы, Ангел Утренней звезды, Венец Совершенства! Я называю его Лучезарным. Если мы продолжим сотрудничество, то увидишь и поймешь.
Велиал благоговейно закивал. Он говорил искренне.
– Лучезарный много честнее Распятого. Тем более – жестокого маразматика Яхве! Ветхий Завет – это же триллер, где и зависть, и подлость, и глупость! А какая ненависть к своим созданиям!
***
Велиал пустился в увлеченный треп.
От доверительного шелестения его голоса и осознания сонной реальности, в которой можно не бояться ночных гостей, я осмелел.
– Чего ты хочешь? – перебил я Велиала.
– Хочу сделать тебе предложение.
«Ну, конечно…» – подумал я, и в голос добавил:
– Продать душу?
– Зачем, – возразил Велиал. – Мне не нужна твоя душа. И Лучезарному не нужна. Мы души не покупаем и не обмениваем. Люди их добровольно отдают. Даже просят, чтоб забрали. Только мы не каждую берем. Эту честь нужно заслужить.
– А я, значит, заслужил? Но, в то же время, Сатана сам ко мне прийти побрезговал, прислал шестерку!
– Не ерничай! – недовольно сказал Велиал. – Ты НИЧЕГО ЕЩЕ не заслужил. Но дело не в том. Я хочу предложить взаимовыгодный обмен. Без объяснения причин. Ты меня выслушаешь?
***
Он сделал паузу, вперил черные глаза – бездна глянула из той черноты.
Зачесалось меж лопаток. Я вжался в постель.
Хотел накрыться с головой, как в детстве, чтобы убежать от липкого страха. Даже ухватил деревянными пальцами край одеяла…
Но в мозгу укололо спасительной искоркой, что не стоит бояться: ЭТО – СОН.
– Чувствую, ты согласен? – спросил Велиал, наблюдая за мной.
– Я еще не решил. Впрочем, не все ли равно. А почему именно меня выбрал?
– Ты сам знаешь… – он сделал актерскую паузу, не сводя с меня внимательных глаз. – Я к тебе давно присматриваюсь. С рождения.
– Даже так.
– Да. Ты не из тех, кто примется набивать брюхо. Ты совершал грехи, даже смертные – по церковным канонам – но все они, как бы это сказать… не корыстные. В смысле материальных благ. А еще ты мечтал изменить мир. Я предоставлю тебе такую возможность. Мечты сбываются.
