– Нет, только не бизнесмена. Нормального настоящего мужика.
– Настоящего…Таких, говорят, раз-два и обчёлся. Вот мне кажется, что Борис подойдёт тебе. Ты не подумай, что я так говорю, потому что сестра. Я чисто по-человечески. Это он сейчас озлоблённый, а вообще-то мягкий, что важно, верный, детишек любит. Опять же рукастый. Я думаю, у тебя получится, ты девка деловитая, за словом в карман не полезешь.
– Деловитая. Это я в бизнесе деловитая. А в житейских делах, рохля, глупее Юльки уж точно.
– Ты всё-таки подумай. Если даже Юлька своим мушиным бабьим чутьём чует в Борисе хорошего мужа, это что-то значит. Верно?
Они ещё немного поговорили "про жизнь", затем пошли готовить баню.
Борис собрался и укатил на велосипеде. Он подрабатывал в окрестных деревнях: кому дрова напилить, наколоть, кому крышу перекрыть. Третий день трудится в Ярловке: забор варит из обрезков труб.
Юлька залезла на крышу сарая загорать.
Слишком уж быстро закончился день. После бани, а вернее, после того как Елена напарила Зою с травками, она так разомлела, что, уже одеваясь, клевала носом.
– О, подруженька, замодела совсем. Пошли в постельку, отоспишься за год вперёд. Будешь, как говорит молодёжь, ещё круче и, даст Бог, сможешь Бориску вернуть к жизни. И будет тебе счастье долгое и сладкое…
7
Впервые за последние пять лет Зоя не поехала в деревню. Позвонила маме, извинилась, сославшись на занятость. Мама не огорчилась, напротив, в её голосе звучала плохо скрываемая радость: даже при большей занятости, дочка вырывалась, тут нечто другое, наверняка появился молодой человек…
А Зоя просто хандрила. Нечто непонятное, необъяснимое с ней стало происходить ещё во вторник, когда вернулась из Яблониц. Поначалу раздражало и бесило, что непонятное, что не подаётся объяснению. Вроде хочется чего-то, а чего не понять. Депресняк, одним словом.
Люська, сославшись, что сейчас она нужнее здесь, отказалась от командировки в Индию, сама нашла себе замену, проинструктировав, отправила сотрудницу одного из филиалов.
– Так, мать, я свободна и могу заняться тобой. Ты мне категорически не нравишься.
– Я сама себе не нравлюсь,– вяло обронила Зоя, рассеянно смотря в окно офиса.– Так бы и убила себя такую…
– Что сдерживает? Помочь? У меня есть один знакомый киллер, берёт не дорого.
– Люсь, как думаешь, если этой вазой огреть по твоей саркастической башке, ваза не расколется?
Люська глянула поверх очков на вазу:
– Нет, не расколется, она малахитовая. А вот моя несчастная головушка точно потрескается. Останутся мои детки сиротиночками, и придётся тебе их ростить, ставить на ноги. Но если учитывать, что как мать ты…никудышная, попадут мои детки в детдом. Бедные сиротинушки…
