– Скажи спасибо своему дружку, – нахмурившись, мужчина перелистнул страницу. Обескураженная Инна ухмыльнулась, приподняв уголок маленьких губ.
– Дай-ка почитать, – она протянула руку, чтобы взять со стола один из документов.
– Отстань, – но Лев тут же вырвал его из рук Инны, и всё же она выхватила одну из тетрадей, лежащей рядом с протирающим покрасневшие глаза братом.
– Уж больно интересно. «Двадцать шестое февраля, тысяча восемьсот тринадцатый год. Мне сегодня тридцать шесть. Ах, как бы я желала провести этот день с маменькой! Она не навещала нас с Лёвой с прошлого месяца. Мамá до сих пор не может прийти в себя после гибели папеньки. Роковой август навсегда отпечатался в нашей памяти! Даже дядя, не общавшийся с отцом девятнадцать лет, приехал почтить память. Как он плакал!
Лёвушка наконец представил мне Марию. Кажется, он сделал ей предложение. Для каких целей мне препятствовать? Человек имеет право жить с любимым. Как жаль, что покойный папенька не наделил этим правом меня! Боже, словами я убила собственного мужа! Как мне совестно осознавать это спустя столько лет! Да не будет мне никогда покоя». Это её дневник? – Инна отдала в протянутую ладонь брата тетрадь и взяла другую. – «Пятнадцатое декабря, тысяча восемьсот двадцать пятый год. Господь, нет мне прощения! Именно я навязывала Лёвушке идеалы свободы, революции, постоянной борьбы! Не будет счастья матери, фактически умертвившей сына! Как же буду теперь смотреть в глаза Марии и моим шестерым внучатам! Ах, Николай, я знала, что твой чудесный подарок приведёт мою семью к погибели! По простоте характера читала твои записки Льву, ангел мой!». Забери, – Инна бросила книгу в стопку к другим. – Ой, а вот это я бы почитала, – девушка схватила лежащую под лампой стопку бумаг, содержание которых было в одном из дневников. Для удобства Лев решил переписать их на компьютер и распечатать. – «Девятое февраля, тысяча семьсот девяносто четвёртый год. Три дня назад я родила прекрасного сыночка. Ах, Николай, ангел мой, как мне скорбно, что этот замечательный малыш не твой! Как бы я желала, чтобы ты был жив и рядом со мной. Папенька настоял назвать ребёнка Львом в честь этого ужасного, отвратительного человека, оставившего нас на произвол судьбы! Я положительно не понимаю, как родители сумели простить оное и продолжить следовать традиции».
Инна с насмешкой посмотрела на бьющегося об стол брата.
– И всю неделю ты убиваешься из-за этого? – она отложила три страницы. –
