Бросив взгляд на вдруг окаменевшее лицо кавалера, молодая графиня очень удивилась и, тотчас перехватив его напряжённый взгляд, скосив на своё плечо огромные, как у газели, глаза, внезапно заметила мерзкое насекомое. Она улыбнулась, обнажив ровные жемчужные зубки и при этом как-то странно опустив углы рта, ничуть не смутившись, лёгким щелчком сбила вошь с пышного кружева. В то время даже королевские дворцы не могли похвастаться отсутствием блох и клопов, и наличие насекомых в складках одежды представительниц высшего света не было чем-то из ряда вон выходящим. Нелюбовь к водным процедурам превращала тела сиятельных господ в необычайно благодатную почву для обитания вшей и блох. Более того, бывало, что влюблённые парочки, будто невзначай, обменивались насекомыми-паразитами во время ухаживания. Были изобретены всевозможные воше- и блохоловки, и считалось шиком и большой удачей заполучить насекомое у предмета своей страсти и пересадить на себя для «смешения крови влюблённых».
Валленштейну не нравились подобные способы ухаживания, и в тот момент, когда он изо всех сил старался не подать виду, что увидел вошь на кружевном воротнике графини, рыцарь вдруг почувствовал на себе чей-то напряжённый взгляд. Слегка повернув голову с чеканным профилем влево, он встретился с таинственно блестящими огромными глазами, опушёнными длинными изогнутыми ресницами. Баронесса Ландтек смотрела на рыцаря несколько презрительно, но в то же время печально и понимающе улыбнулась. Когда произошла смена пар, баронесса завладела могучей рукой Валленштейна и сделала несколько ловких изящных танцевальных па. От неё слегка, как раз в меру, пахло благовониями и какой-то удивительной свежестью. Графиня фон Геррах тоже пользовалась благовониями, но несколько злоупотребляла ими и, кроме того, к благородным запахам примешивались другие, более резкие, среди которых особенно выделялся запах пота и давно немытого тела. Баронесса же была свежа, длинными изящными пальцами она играла веером, временами обмахиваясь им, и Валленштейн не заметил у неё никаких приспособлений для ловли насекомых.
Перед отъездом в Речь Посполиту, когда он ещё находился в Праге, в своём скромном, населённом клопами, жилище, которое Валленштейн снимал у богатого домовладельца-протестанта Иржи Циргана, рядом с домом неожиданно остановилась нарядная белая карета с золотыми вензелями. На козлах с важным видом восседал огромный детина в красном, расшитом золотыми нитями камзоле и в шляпе, украшенной позументом. На запятках торчали похожие на надутых павлинов слуги. Соскочив на землю, слуги помогли выбраться наружу баронессе фон Ландтек. Увидев наряженную в дорогие меха, сверкающую бриллиантами баронессу в таком неподходящем для дамы высшего света месте, Валленштейн страшно удивился. Он как раз собирался отправиться в ближайший трактир, где мог позавтракать, экономя свои скудные средства, так как ещё не успел получить от епископа Пазмани задаток за службу. Баронесса опередила его буквально на минуту, и теперь, стоя в дверном проёме, с изумлением взирал на эту холодную красавицу. Тонкая улыбка тронула её по-девичьи свежие уста, и задумчивым взглядом смерив с головы до ног высокую, худощавую, но широкоплечую фигуру в чёрном камзоле, она сказала после учтивого поклона рыцаря:
