— Эй, рорсо maldetto[20], продай мула! — дружно завопили ваганты, внезапно обратив внимание на одинокого путешественника.
— Молчит, словно обиделся, — захохотали всадники.
— У тебя, приятель, замечательный мул. Хочешь, поменяемся, я предлагаю тебе свою лошадь? — с самым серьёзным видом спросил Валленштейн. — Моего коня зовут Шпатц. Я проскакал на нём через всю Европу ради твоего замечательного мула.
— Как-нибудь обойдусь, — процедил сквозь зубы Рафаэлло.
— Напрасно отказываешься, — улыбнулся барон Хильденбрандт. — Ты мог бы только выиграть от этой сделки. Ты ведь торговец, не так ли?
— Я же сказал, обойдусь без вашей клячи, — зло повторил Рафаэлло, которому не терпелось продолжить свой путь.
— Ого! А ты что-то уж больно неприветлив, — удивился Валленштейн и добавил вкрадчиво: — Значит, мой Шпатц, по-твоему, — кляча? — Он зловеще усмехнулся, приблизившись вплотную к всаднику на муле.
— Синьоры, мне некогда заниматься пустой болтовнёй. Я очень спешу, — начал терять терпение Рафаэлло, уверенный в своей силе.
— Тогда тебе, приятель, придётся дальше идти пешком, ибо уж больно нам твой мул приглянулся, а наши клячи, как ты изволил выразиться, сам видишь, еле плетутся. Будь добр, слезай со своего замечательного мула, — потребовал Валленштейн.
Путешественник решил, что ваганты шутят. Однако, когда рыцарь, протянув руку, попытался взять мула за поводья, Рафаэлло гикнул и ударил пятками в бока терпеливого животного. Мул рванулся вперёд, но барон фон Хильденбрандт успел схватить рослого путешественника за шиворот и мощным рывком стащить его с седла. На несколько мгновений бедняга повис в воздухе, но затем могучая рука барона выпустила его, и он шлёпнулся в укатанную дорожную колею и больно ушиб копчик.
— За что? — взвизгнул Рафаэлло. — Что вы от меня хотите?
— Только вежливого обращения с людьми нашего звания, — ответил барон и, как кнутом, шлёпнул шпагой беднягу между лопаток. Тот снова взвизгнул, словно свинья под ножом мясника.
Ваганты, высыпав из остановившейся повозки, окружили несчастного путешественника и принялись толкать его, попутно награждая увесистыми пинками и крепкими тумаками. Забава очень понравилась весёлым студентам, и продолжалась она до тех пор, пока Хильденбрандт не поднял руку, велев громким голосом прекратить избиение, потому что бедняга, дескать, уже достаточно наказан за свою невежливость.
Валленштейн признал право своего соперника на этого пленника и не стал возражать. Ваганты же хотя немного и поворчали, но отпустили потрёпанного беднягу.
